обратно в чувство.
Что-то случилось в прошлом со Степаном Корнеевым, размышлял про себя Моргунов. Какой-то особенный личный опыт двигал им. Других объяснений такому его поведению просто не было. Полковник обратился в отдел кадров, посмотрел личное дело, даже позвонил в Архангельск и поговорил с коллегами и начальством Степы по предыдущему месту службы, но ответа на загадку так и не нашел. В странной системе координат, в которой существовал Степа, можно было отпустить убийцу, взять деньги у наркоторговца и закрыть глаза на воровство. Но горе насильнику, встретившему Степу на своем пути! От греха подальше Моргунов старался держать хотя бы часть дел, связанных с изнасилованиями и домашними побоями, подальше от Степы. Что, правда, удавалось ему не всегда.
Сам Степа, наверное, тоже бы не смог дать внятный ответ на этот вопрос. Окружающий мир, думал Степа, жесток. Он знал это наверняка, он сам был частью жестокости этого мира. И в мире, полном жестокости, маленьким девочкам ее достается несоразмерно много. Пусть у Степы и не было убеждений, но где-то в глубине его потрепанного сердца жило чувство справедливости. Барыги и убийцы как-нибудь сами за себя постоят, а у маленьких девочек должен быть свой Степа. Если его не будет, то они останутся с миром один на один. И вот ровно из-за этого в понедельник и начались Степины неприятности.
Он доподлинно знал, что Моргунов лично и в крайне неуставной форме распорядился не пускать Степу на место ДТП в Сити. Но распоряжение где-то потерялось, кто-то забыл об этом Степе сказать, и в результате вызов получил именно он. Степа приехал туда еще до «Скорой», покуда двое сотрудников ДПС перекрывали улицу и огораживали место, где лежал труп девушки. Прибывший второй наряд ДПС подвез к месту преступления пойманного неподалеку таджика. Таджик что-то лепетал на своем языке и был смертельно напуган. Понять, что он имеет в виду, «не представлялось возможным», но зато Степины коллеги легко догадались, откуда он бежал – буквально в ста метрах за трупом девушки стояла брошенная поливалка. Приехавший на место происшествия Моргунов распорядился водителя поливалки паковать и оформлять. «Простое дело – зазевался, наехал, испугался сделанного и бросился бежать».
На этом-то история и могла закончиться, но Степе надо было обязательно влезть: за время своей службы он видел много погибших под колесами и, глядя на девушку, понимал: никакая поливалка задавить ее не могла. Впрочем, на открытый конфликт с начальником Степа тогда не решился. Во-первых, он был человеком импульсивным, но не сумасшедшим. Спорить со старшим на глазах дэпээсников не следовало, и Степа решил отложить разговор до утра. Во-вторых, к завтрашнему дню будут готовы результаты вскрытия, может быть, выяснятся еще какие-то детали. Мысль о том, что полковники вообще редко приезжают лично на место рядового ДТП, пришла в голову не сразу. А когда он задался таким вопросом, было уже поздно.
Но утром что-то пошло не так. За десять лет службы Степа никогда
