и казалось, только что выползло из воды, чтобы посмотреть, какие порядки царят под ясным небом на берегу. С самой первой своей поездки Инна полюбила эти фантастические существа, рожденные человеческим воображением. В очередной раз оглядывая осьминога, рыбу, петуха, дельфина, вздыбленную волну или летающую тарелку, она вздыхала про себя замечая, что бедняги еще больше обветшали и потускнели. К творениям Церетели, как и ко всему остальному, что напоминало ему о Грузии, Антон относился прохладно, но терпеливо ждал поодаль, пока Инна фотографировала своих любимцев. Эмоций в отношении чего бы то ни было грузинского Антон никогда не проявлял и ничего касающегося Грузии не комментировал.
Добравшись до Гагр, они непременно останавливались у живописной 60-метровой длины колоннады в мавританском стиле, полукругом ограничивающей площадку с фонтаном и голубкой посередине. Антон был ровесником колоннады, открытой 1956 году к началу возрождения Гагры как города-курорта. Каждый год, ближе к своему дню рождения он старался навестить колоннаду. Иногда приезжал без заранее продуманного плана, чтобы просто пройтись вдоль набережной среди пальм и кипарисов приморского парка.
***
Сохраняя в себе и всячески подчеркивая кавказские черты характера, Антон оставался человеком русской культуры. Он жил и учился в русской среде, был по-русски дружелюбен и отзывчив. Дружба была важной частью его жизненного сценария. К выбору друзей Антон относился строго, не стремился дружить со всеми и никогда не был рубахой парнем. Среди его давних друзей были два соседа, два-три одноклассника, и пара друзей студенческих лет. Он не признавал ни к чему не обязывающих приятельских отношений: либо дружил, доверяя своим друзьям и всячески поддерживая их, либо держал почтительную дистанцию.
В курортный Сочи всегда стекались отдыхающие со всей страны. Время от времени приезжали как старые знакомые Антона, так и люди, появившиеся в его жизни совсем недавно, в основном москвичи, связанные с работой в банке. Ему часто звонили, особенно летом, предлагали увидеться, посидеть в каком-нибудь ресторане и поговорить. Его планер был буквально усыпан записями о предстоящих встречах, он всегда находил для них время. Создавалось впечатление, что для него это не просто «посиделки», а важные события. Антон охотно откликался на предложения и сам выбирал ресторан. Он с особенной щедростью заказывал на всех кавказские соленья, закуски, традиционные блюда и никогда никому не позволял платить.
Антон действительно любил «потолковать». Не поговорить, а именно потолковать, неспешно, вдумчиво и обязательно на интересовавшие его темы. Он задавал множество вопросов, как правило, не касавшихся сугубо личной жизни собеседников. Напротив, он всеми силами избегал слишком откровенных разговоров с подвыпившими людьми. Он ценил общение, дававшее возможность из «первых рук» узнавать, что именно волнует окружающий его мир. Он прислушивался к мыслям интересных для него людей.
