style="font-size:15px;"> ***
«Скукотища. Я думал, будет веселее. Народу много, а толку? Эх…»
Аполлинарий валялся на веранде. Ему, городскому, было в селе откровенно неуютно. И скучно. А еще – обидно! Все внимание бабки теперь приковано к непонятному маленькому существу, постоянно орущему днем и ночью, и возле которого все только и носятся и на цырлах прыгают. А ведь он, Аполлинарий, привык быть в центре. И это вокруг него Солнце должно вращаться! А тут…
Он зевнул, потянулся. Выпустил когти, поточил их о свежеокрашенную дверь, оставляя глубокие борозды. Оглядел двор, скучный и большой. Вздохнул и проскользнул в дом.
Из комнаты доносились звуки работающего телевизора. Аполлинарий заглянул: по трассе на велосипеде ехал долговязый кот, с глупой улыбкой на добродушной морде. Крутил педали и пел какую-то оптимистическую ерунду.
«Блевантин какой-то!», – подумал Аполлинарий, с отвращением глядя на Леопольда.
Аполлинарий уже давно классифицировал всех знакомых ему экранных котов:
1. Матроскин – вне конкуренции, вот просто ваще! Это его Вселенная!
2. Леопольд. Классический лох и терпила. Даже стыдно…
3. Котенок Гав. Малолетний инфантил. Наивен, будем надеяться, что в силу возраста.
4. Кот-баюн. Маньяк.
5. Чучело-мяучило. Тот самый случай, когда название полностью отражает суть. Ниочемный кот!
6. Том. Американский аналог советского Леопольда. Разве что более борзый, а так, один хрен – терпила.
7. Котенок с улицы Лизюкова. Попаданец.
8. Чеширский кот. Продался рекламщикам стоматологических услуг. За улыбкой и кота не видать.
9. Кот в сапогах. Крутой парень, умен, хладнокровен, но… невоспитан! Не снимает обувь и шляпу в помещении. И ваще, нахрена коту сапоги?!
10. Гарфилд. Норм кот, чем-то на него, Аполлинария, похож…
При воспоминаниях о Матроскине он вздохнул. Горько и протяжно. С тех пор, как эта мартышка Таня самым наглым образом стырила картинку Великого, заменив на гнусную мышь, он совсем сник. Хотя, как там говорят: вера – она не во внешних атрибутах, а внутри? Что ж, как бы там ни изгалялись враги, светлый образ Матроскина навсегда останется в его кошачьей душе.
Он прошел на большую кухню, где у холодильника стояли миски. Они были пусты. Он сел, поиграл жестяной емкостью. Есть ему не хотелось, просто скучно.
В кухню вошла Мила, внучка бабаньки, рыжая и конопатая – мать того самого мелкого, вечноорущего существа, вокруг которого вращались сельские Солнце и Луна. Подошла к холодильнику и отодвинула Аполлинария ногой. Вытащила бутылку молока, присосалась прямо к широкому горлышку. Оторвалась, оставляя белые следы над верхней губой.
– Как тебя там? – посмотрела на сидящего внизу кота. – Ипполит? Аполлинарий? Жрать хочешь?
Она вытащила консервную банку с недоеденной сайрой и поставила перед ним. Закрыла холодильник и вышла. Кот понюхал содержимое банки, поморщился и отодвинул в сторону. Запрыгнул на
