и какая же?
– Страх агонии, – кастет полоснул по его коже на шее. – Хочешь узнать, что будет, нажми я чуть сильнее? Ах, да. Ты же у нас рисковый, – мой большой палец нажимает на углубление на внутренней стороне оружия и один его край, удлиняясь, выезжает вперед. Одним движением распахиваю рубашку и протыкаю тело мужчины в области межреберья. Услышав характерный звук, говорю, – ой, кажется легкое? Как интересно… Хочешь в рулетку сыграем? Ставлю на то, что через три хода ты скажешь, где она.
– Сука, – слова больше походили на захлебывание утопающего. – Ты меня проткнула!
– Ну да, – соглашаясь, кивнула ему. – Работа такая. Знаешь, Сень, я ее честно-честно терпеть не могу. Но как специалист высокого уровня не могу оставить все так. Совесть не позволит. Ты ж знаешь не понаслышке, какая у меня была школа. Не раз сам наблюдал. Ну? – новый удар выбивает у него крик. – Три…
– Иди нахрен!
– Два… – удар.
– Тварь!
– Один… – удар, на этот раз вырывающий истошный крик. Ну а что он хотел, собственно говоря? Профессия обязывает.
– Хорошо! Хватит, все, Царева, хватит! – захлебываясь кровью, закричал. – Я скажу, где она, скажу!
– И где же? – слушая, как он выдает мне адрес, понимала, что он не лжет. Страх агонии – самый страшный в мире. Никто из живущих не хотел бы такой смерти, в тайне надеясь на легкий уход. – Последний вопрос, Сень. Она страдала? Будь мужиком хоть сейчас, ответь честно.
– Она, – дико смотрел, – страдала. Шаман никогда ее не соберет, – он вновь расхохотался, сплевывая кровь. – Никогда. Как думаешь, успеете спасти ее? Это моя лучшая работа, Царева. Можно так сказать личное достижение, – пока он нес этот бред, холод сковывал меня внутри.
Страдания невинных – то, что вызывает самую темную мою сторону. Пальцы обхватывают выступающую часть кастета и тянут, освобождая лезвие полностью.
– Что ты делаешь? – резко перестал смеяться, в глазах вновь показался испуг.
– Я обещала, Сень. И своих обещаний на ветер не бросаю, – вскакиваю с его колен и обхожу его сзади, наклоняюсь к уху и шепчу, – ненавижу, когда страдают невинные, Сень, – выпрямляюсь, аккуратно полоснув лезвием по его щеке. – Прочувствуй то, что ощущала она, – направилась к выходу.
– Что? – он на миг нахмурился, затем затряс головой. – Какого черта? Что ты сделала? Горит, у меня голова горит! Как же больно. Сука!
– На твоем месте я бы приберегла силы, – на миг остановилась и немного повернула голову в его сторону. – Хотя… к чему они тебе? Яд будет распространяться долго, и ты в полной мере почувствуешь его действие. Знаешь, как его называют? Адское пекло. Судя по твоему виду, ты понял, откуда такое название. Веселой смерти, ублюдок. Надеюсь страдать ты будешь больше, чем она, – вышла наружу под ругательства Грека, плотно прикрыв за собой дверь контейнера.
На улице меня ждали мужчины с охраной, Данила уже немного успокоился, сев на капот своей машины и зарывшись руками в волосы. Не обращая внимания на остальных,
