мыслительного процесса» (1964) и в его докладе на конференции молодых ученых «К психологии творческого процесса. Психология мышления вместо так называемой эвристики» (1967), где он продемонстрировал свою научную принципиальность, утверждая специфичность мышления человека и невозможность его замены «думающими машинами». Все это происходило в период повального увлечения кибернетикой, и выступить с подобными идеями означало идти против течения. Вслед за этим была опубликована монография «Психология и кибернетика» (1970). Свою способность выступать от первого лица вопреки мнению большинства, отстаивая свои научные принципы, Андрей Владимирович проявлял неоднократно.
В экспериментальных исследованиях направленности мыслительного процесса имплицитно уже присутствовала идея недизъюнктивности, которая в дальнейшем оформилась в континуально-генетическую концепцию. Принцип непрерывности развития реализуется в диалектике прошлого, настоящего и будущего: «Прошлое, прошлый опыт мышления существует не как «вещь» абсолютно неизменная, а как процесс, нечто динамичное, изменяющееся, избирательно используемое по мере его включения в дальнейший ход мышления. Влияние настоящего на прошлое – это, в частности, преобразование низшего (прошлого) в составе высшего (настоящего), характерное для всякого развития. Возможно, что чем «больше» настоящее оказывает обратное влияние на прошлое мышление, тем «более» творческим является процесс. Вероятно, это может быть одним из критериев творчества (мышления как процесса). Тогда открываются и некоторые условия для понимания того, как в ходе мыслительного процесса будущее – через «механизм» мысленного предвосхищения – влияет на настоящее, на протекающие в данный момент стадии познавательного процесса»[3].
В 1969 г. он напишет в своем дневнике: «При всей своей инсайтности мышление сохраняет преемственность в процессе своего функционирования – развития. Даже небольшой, но чуть новый поворот объекта – это громадный труд для мышления и единственный источник подлинного творчества».
Особое внимание привлекает к себе запись в рабочем дневнике Андрея Владимировича, сделанная в 1972 г. после прочтения им «Науки логики» Гегеля: «В силу изменчивости, динамики, вообще развития различные стадии, элементы процесса мышления постоянно «заходят» друг на друга… Иначе невозможна преемственность процесса, развитие. Такое наложение, «слипание» и т. д. означает отсутствие дизъюнктивности… Единственно возможный способ мышления в отсутствии дизъюнктивности – это анализ через синтез!!!
С этим связано всеобщее и обязательное опосредование всего и вся (великим мастером которого был Гегель), постоянное возникновение новых противоречий и т. д.»
Не вызывает сомнения, что благодатная почва для исследования идей великого основателя диалектической логики была подготовлена всем ходом предшествующих исследований и размышлений Андрея Владимировича.
