от боли.
– Доктора сюда, быстро! – кричит кто-то на весь зал.
Вытаскиваем из машины Сицова, кладём на носилки и бегом его в лазарет, следом несут Погонщика, тому тоже досталось, вся грудь в крови.
В лазарет нас не пустили, добежав с ранеными до входа в лазарет, мы вернулись назад в зал приёмки. Там уже все более-менее успокоились, вон бойцы вытаскивают из салонов Гелендвагенов трупы.
– Кто такие? – спрашивая я у злющего Тумана.
– Хрен его знает, сейчас попробуем разобраться.
Трупы этих хренов укладывают рядом друг с другом и начинают обыскивать.
– Ничего, – через пару минут докладывает один из бойцов, – у них вообще нет никаких документов, даже на машины ничего нет.
– Они что, млять, невидимки какие? – кипит Туман, – как это так – нет документов?
Трупов десять человек, вернее, девять с половиной. По три было в каждом Гелендвагене, и те четверо, которые были в ангаре, когда мы открыли ворота. Один из бойцов проблевался, пока обыскивал половину тела.
– Нежный какой, – сплюнул Туман, – убирать сам будешь.
– У них дипломатические номера, – показал пальцем Клёпа на номер одного из Геликов, – гаишники таких не останавливают, вот они и катаются без документов. Снимайте с них одежду, может наколки какие есть.
Сам он тут же достал нож и стал срезать одежду с ближайшего к нему трупа.
Бойцы, увидев, что делает Клёпа, тут же достают ножи и так же начинают срезать одежду.
– Есть, – крикнул Няма через пару минут, – идите сюда, мужики.
Подходим к трупу парня. Сколько ему лет понять невозможно, так как ему в голову прилетело сразу несколько очередей, и там от башки толком ничего и не осталось. Подавляя рвотные позывы, смотрю на его тело, вернее, куда тычет ножом Няма.
На левой руке у него наколка. Небольшая, с пачку сигарет, цветная, то ли хорёк какой-то наколот, то ли суслик, то ли ещё какой-то зверёк, хрен поймёшь, в общем.
– Пиндосы, мать их! – взрывается Туман и начинает материться так, что я, кажись, аж покраснел.
– Откуда знаешь? – спрашиваю я, прерывая поток ругательств Тумана.
– Мы с Грачом с такими в Афгане сталкивались. Наёмники, у них в спецназе есть закрытая группа, куда берут только лучших, вот они из пафоса и делают по глупости себе такие наколки, – Туман потыкал в наколку стволом своего автомата.
– Почему «по глупости»? – спрашивает Слива.
– Потому что ни один, уважающий себя спецназовец, не сделает наколку, по которой могут опознать, откуда ты есть, – зло отвечает ему Туман, – а эти – как дети какие. Надо обязательно выпендриться, обязательно показать, что ты принадлежишь к высшей касте, – Туман со злости пинает труп ногой и добавляет, – дождался урод, на Русской земле тебя приземлили, падлу! Это тебе не с аборигенами воевать!
Всё, Тумана понесло. Ох, он и матерился!
– Валер, хватит, млять! – крикнул я, – когда тот добрался до седьмого
