type="note">[137].
Однако никакой другой опоры, кроме президента, у реформаторов не было. Новая российская элита не чувствовала запроса на экономическую либерализацию. Съезд потому с готовностью и предоставил Ельцину чрезвычайные полномочия в проведении реформ, что хотел снять с себя ответственность за них. А в конце ноября Верховный совет во главе с Русланом Хасбулатовым уже заворачивал президентские инициативы. «Очевидно, что положение, складывающееся в России через три месяца после провала путча, не предвещает радужных перспектив демократическим силам, – писала тогда газета „Московские новости“. – За это время им так и не удалось создать стабильную социально-политическую опору своей власти, а тот кредит доверия, которым располагал Белый дом (то есть президент и правительство. – М. Ф.) еще недавно, сегодня, накануне проведения реформ, катастрофически тает. Общество же, уставшее от перманентной неопределенности и неустойчивости, инстинктивно тянется к твердой руке»[138].
Предвестником надвигающегося тяжелого кризиса в отношениях между ветвями власти – кризиса, который через два года закончится вооруженным противостоянием на улицах Москвы, – стал демарш вице-президента Александра Руцкого. Генерал Руцкой не получил не только премьерский пост, как хотел, но и вообще сколько-нибудь значимых полномочий (вице-президентский статус никакой реальной власти не давал). 30 ноября он вдруг выступил против предстоящей либерализации цен и набросился на команду Гайдара, которая еще даже не приступила к работе. «Это мальчики в розовых штанах, красных рубашках и желтых ботинках», – негодовал генерал Руцкой, пообещав подать в отставку, если к нему не прислушается Борис Ельцин[139]. Россия только делала первые шаги вперед, а согласие по принципиальным вопросам прокладывания маршрута уже испарилось в холодном осеннем воздухе.
Немцов въезжает в здание обкома
В одном из интервью 1992 года Немцов рассказывает, как он стал губернатором: «Если вспомнить все, что вело меня сюда, в этот кабинет, без преувеличения могу сказать: цепь случайностей, из которых, как известно, закономерный ход возникает. Все произошло довольно непредсказуемо. Ну кто мог предсказать, что будет путч? Что 18 августа я уеду в отпуск через Москву, приеду 19-го, и там надо будет три ночи оборонять Белый дом? Никто не мог. Так получилось»[140].
Действительно, появление Немцова в Белом доме во время путча сыграло решающую роль в его дальнейшей судьбе. В эти драматические дни Немцов регулярно общался с Ельциным. Президент и его штаб сидели в противоположном от депутатов крыле, и депутаты туда вхожи не были, но Немцова к Ельцину пускали. Он даже помогал проверять кабинет Ельцина на наличие жучков, а Ельцин уполномочил его от имени Верховного совета на переговоры с военными. «Я ходил с бумагой, – вспоминал Немцов: „Депутат Борис Немцов назначен мною представлять законно избранный Верховный совет в воинских
Московские новости (8 декабря 1991).
Выступление Александра Руцкого в Барнауле 30 ноября 1991.
«„В 60 лет встретимся. И я вам расскажу…“. Интервью Бориса Немцова 1992 года», Новая газета (21 февраля 2018).
