силу моего воздействия.
– Но что-нибудь вы можете придумать, мсье Пуаро!
Она наклонилась к нему, и ее синие глаза вновь широко распахнулись.
– Вы ведь хотите, чтобы я была счастлива?
Ее голос был мягким, едва слышным и непередаваемо соблазнительным.
– Я хочу, чтобы все были счастливы, – осторожно ответил Пуаро.
– Да, но я не имею в виду всех. Я имею в виду только себя.
– Иначе вы не можете, мадам.
Он улыбнулся.
– Вы считаете меня эгоисткой?
– Я этого не говорил, мадам.
– Но, наверное, вы правы. Понимаете, я просто не могу быть несчастной! Когда мне плохо, это даже отражается на моей игре. А я буду несчастной, пока он не согласится на развод – или не умрет. – На самом деле, – задумчиво продолжала она, – было бы лучше, если бы он умер. Тогда я бы чувствовала себя по-настоящему свободной.
Она взглянула на Пуаро, ожидая поддержки.
– Вы поможете мне, мсье Пуаро, правда? – Она встала, подхватив меховую накидку и еще раз просительно взглянула на него. В коридоре раздались звуки голосов. Дверь распахнулась.
– А если вы откажетесь… – сказала она.
– Что тогда, мадам?
Она рассмеялась.
– Тогда мне придется вызвать такси, поехать и пристукнуть его самой.
Смеясь, она скрылась в соседней комнате, а в номер вошли Брайан Мартин не с кем иной, как с Карлоттой Адамс, ее спутником и той парой, которая ужинала в ресторане с ним и Сильвией Уилкинсон. Их представили нам как мистера и миссис Уилдберн.
– Добрый вечер, – произнес Брайан. – А где Сильвия? Я хочу сообщить ей, что мне удалось выполнить ее просьбу.
В дверях спальни, держа в руке тюбик помады, показалась Сильвия.
– Ты ее привел? Чудесно! Мисс Адамс, я в полном восторге от вашего представления! Мы должны, должны познакомиться! Идемте, посидите со мной, пока я буду делать лицо. Не хочу выглядеть такой уродиной.
Карлотта Адамс последовала за ней. Брайан Мартин уселся на стул.
– Итак, мсье Пуаро, – сказал он, – вы тоже попались? Наша Сильвия уже убедила вас, что вы должны отстаивать ее интересы? Соглашайтесь поскорее. Она не понимает слова «нет».
– Возможно, ей его никто не говорил.
– Сильвия очень интересный персонаж, – продолжал Брайан Мартин. Он устроился на стуле поудобнее и лениво пустил сигаретный дым к потолку. – Для нее не существует никаких табу. Нравственность для нее – пустой звук. При этом она вовсе не безнравственна в узком смысле слова, нет! Она безнравственна широко. Для нее в жизни существует только одно – то, чего хочет Сильвия.
Он рассмеялся.
– Мне кажется, она и убить может – вполне жизнерадостно, и чрезвычайно обидится потом, когда ее поймают и захотят повесить. А поймают ее непременно: она феноменально глупа. Убить для нее – значит приехать на такси, сказать, кто она, и застрелить.
–
