а если еще поехать по «совершенно случайно» оказавшейся у него путевке в Дом творчества на Кавказ, к теплу и солнцу, то вообще получится на «пять с плюсом».
…Возле гагринского железнодорожного вокзала Вадим нашел автобус на Пицунду. До отправления оставалось минут пятнадцать. Земцов курил у трапа. И тут…
Сказать, что она шла к автобусу – ничего не сказать. Так идет по лесу антилопа, пружиня каждый шаг и как бы пританцовывая. Женщина была очень высокой, почти такой же по росту, как сам Вадим. На ней была твидовая юбка ниже колена, удлиняющая и без того колоссальной длины ноги. В пошлом мужском пересказе это звучит так: ноги растут от зубов. Почему-то Вадим сразу понял, что она – натуральная блондинка и почти наверняка – не русская. Прибалтка или немка, на худой случай – полячка. Земцов уступил дорогу и, не задумываясь, пошел следом за ней по салону, прихватив с ранее облюбованного сиденья свою сумку. Взять ее увесистый чемодан – Вадим сделал и такую попытку – блондинка не позволила. Он сел рядом.
– Мне кажется, здесь много свободных мест, мальчик, – сказала блондинка, по-смешному проглатывая букву «л».
– Вы до Пицунды? Впервые здесь? – Он проигнорировал упрек.
Выяснилось, что впервые.
– Тогда я вам расскажу обо всем, что здесь есть по дороге. К тому же, я – журналист.
Она засмеялась:
– «К тому же», я сама журналистка. Меня зовут Эва. Я из Риги.
– Великолепно, коллега. Кстати, когда я последний раз был в Юрмале…
Они еще не успели доехать до цитрусового совхоза, что на полпути к Пицунде, когда уже знали друг о друге почти все – откуда, кем работают и куда едут. Разумеется, ехать им было в один и тот же Дом творчества. Вадим действовал почти наверняка – всю дорогу он рассказывал не столько о Пицунде, сколько о своей покойной бабушке, жившей когда-то в Риге, и о том, какой замечательный это город.
Но потом произошло такое, что вообще не укладывалось в представления Вадима о курортном романе…
У них были совершенно разные путевки, хоть их и поселили на одном этаже. Вадима одного – в двухкомнатный «люкс», с широкой кроватью и диваном, с лоджией, выходящей на море (редактор употребил свои связи). Эву же подселили в комнату, где уже жила какая-то женщина. Единственное окно глядело на горы.
Спустя пятнадцать минут Эва вошла в его номер и издала рев раненой пантеры. Она заявила, что в социалистическом государстве не может быть такого хамства и таких нарушений прав женщин. Вадиму предстоит немедленно переехать в их комнату, а Эве и Люсе, так звали соседку по номеру, надлежит занять его “люкс”. Эва также сказала, что готова немедленно расплатиться за обмен в любой форме оплаты.
Вадим был совсем не против обмена. Это давало ему кое-какие преимущества в общении с Эвой. Он уже решил для себя, что «расплатой» будет их совместный поход в какой-нибудь ресторанчик. «Ну, не сегодня, так завтра».
Через десять минут обмен был совершен,
