а его рот устремляется туда, где ему быть ну совсем не полагается. Следующие минуты мне только и хочется, что стонать и кусать подушку. Ощущения переполняют, и, что странно, все приятные.
Каждый кусочек тела, к которому он прикасается языком, становится дико чувствительным. Скоро наступает момент, когда удовольствия во мне скапливается слишком много. Еще секундочка, еще одно касание языком, и я разлечусь на мелкие осколки. Артём это чувствует, внезапно прекращает ласку, ложится сверху. Краем уха слышу шелест фольги. Он разрывает зубами упаковку, надевает защиту и через секунду уже таранит меня так же, как делал это вчера. Только в этот раз всё по-другому. Каждое его движение вызывает такие яркие вспышки удовольствия, что я начинаю кричать. Сжимаюсь, содрогаюсь, почти теряю сознание, а он всё продолжает ритмичные толчки. Через время вторит моим стонам, вздрагивает и замирает, продолжая прижимать меня к кровати.
Меня больше нет, я распалась на части, у меня даже кончики пальцев покалывает от только что пережитого.
– Ты обалденная! – вдруг получаю от Артёма комплимент.
Господин Энгрин целует меня, продолжая вдавливать в матрац. Он тяжелый, но мне совсем не хочется избавляться от этой тяжести. Но через пару минут откуда-то с пола раздается телефонный звонок.
– Черт! – рычит Артём и скатывается в сторону.
Отыскивает телефон, берет трубку.
– А? Что? Какая встреча? Да пусть идет в… То есть перенеси на завтра! Да, на завтра, я очень занят!
Он выключает телефон, снова поворачивается ко мне.
– На чем мы остановились?
От его вопроса у меня внизу живота всё сжимается сладкой судорогой.
Так вот, оказывается, как оно бывает…
Глава 14. Границы дозволенного
На следующее утро:
Суббота, 22 сентября 2018 года
9:45
Артём
– Тёма, ты будешь завтракать? – спрашивает Злата, когда захожу на кухню.
Нежно так спрашивает, по-доброму, доверчиво заглядывает в глаза, а я от ее слов столбенею. Точнее от одного конкретного слова – «Тёма».
Ты что-то спутала, дорогая девонька! Ты спишь со мной, потому что надеешься на жирную зарплату. И ты ее получишь – отработала по полной программе, но Тём мне никаких не надо. Тёма – это слишком личное. Помню, меня так называла в глубоком детстве мама и подруга школьная… одна. Больше никому не разрешал и уж тем более не позволю это делать какой-то там горничной, которую знаю без году неделю.
Да, у нас вчера был хороший секс, но это не делает тебя близким и дорогим мне человеком.
– Никогда не смей меня так называть! Я для тебя Артём – и только. Не зайчик, не солнышко, не еще какая-нибудь там ерундень, и уж тем более не Тёма! Мы с тобой не в тех отношениях!
Ее глаза круглеют, влажнеют, словно вот-вот расплачется. Я почти жалею о своем грубом тоне, в то же время понимаю, что лучше расставить границы сейчас.
К счастью, слёзопредставления всё же не случается.
