разреветься.
– Марк, – зовет его Линара. – Сейчас искупаемся и пойдем спать. Ты же самый красивый малыш на свете.
Ребенок слышит ее голос и мгновенно успокаивается. Чувствует себя в безопасности. Умелые пальцы гладят в теплой воде ручки и ножки малыша, и он неожиданно начинает сучить ногами.
– Вошел во вкус, – шепчу я, стараясь лишний раз не дышать.
– Дети любят купаться, – добродушно кивает Линара, осторожно касаясь Марка мягкой губкой.
– Да-да, – мычу что-то нечленораздельное, пытаясь отвести взгляд от выреза нянькиной майки. Мать вашу…
– Поднимаем, – снова раздается команда. И я вздрагиваю от неожиданности. Немного прибалдел, наблюдая за Марком и его нянькой.
– Давайте, – приказывает мне девчонка. А я держу мокрого сына на руках и трясусь от страха. Упаси бог, упадет. Расставляю пальцы пошире.
– Только не крутись, Марк, – шепчу сыну.
– Он еще переворачиваться не умеет, – улыбается нянька, заворачивая малыша в пушистое полотенце.
– Да? – настороженно тяну я. – А когда научится?
– Нескоро еще, месяца в четыре или в пять.
– У нас все идет по плану? – спрашиваю строго. – Задержек в развитии нет?
– Все хорошо, – улыбается Линара, укладывая Марка на пеленальный столик. – Хотите, можете сами убаюкать Марка.
– А вы? – ужасаюсь только от мысли, что она может сейчас уйти и оставить меня наедине с Марком.
– Я здесь, – весело сообщает нянька. – Никуда не уйду. Вдруг что-то понадобится.
– Правильный подход, – с облегчением киваю я, наблюдая, как Линара вытирает малыша и одевает на него тонкий трикотажный комбез.
Беру на руки сына. Качаю потихоньку. И стараюсь вспомнить хоть какую-то песенку, подходящую под колыбельную. Но кроме похабной «Что-то барсук повесил на сук» ничего не вспоминается.
И чтобы не облажаться по полной, тихо пою.
– Здесь вам не равнины, здесь климат иной…
– Знал бы Владимир Семенович, что написал колыбельную, – тихо хмыкает нянька.
Толковая девица. Даже про Высоцкого знает. Мои телки о нем и не слышали. Но я с ними обычно не разговариваю.
Накупанный розовощекий ребенок быстро засыпает у меня на руках. А я млею от счастья, ощущая тепло маленького тельца.
– Положите его в кроватку, – шепчет нянька. – Только осторожно.
«Милая моя, – хочется крикнуть ей. – Да что ты вообще знаешь об осторожности? Лежала когда-нибудь в засаде? Уходила от «хвоста» на дикой скорости? Бывала хоть раз на допросе, где нужно подумать, прежде чем сказать «А»? «Б» из тебя потом вытянут, что и глазом моргнуть не успеешь!»
Не дыша, кладу сына в кроватку. И тут же слышу над ухом писк.
– Головку, головку поддерживайте!
Чувствую легкое прикосновение. Линара, будто обжегшись, убирает руку в сторону. Но
