у знакомых. Ведь ввиду затянувшихся каникул съемочную группу распустили по домам. Все думали, это ненадолго. Я поленилась тащить все с собой и оставила вещи у знакомых. Большая ошибка. Любимые шмотки, дорогие туфли и прочие свидетельства «хорошей жизни» намертво застряли вдали от меня.
– Это не мой, – зачем-то призналась я. – Пришлось одолжить на поездку.
Молодец. Очень полезная информация, и как бы он без нее прожил?
Такси ждало нас на парковке, обычное такое, желтое, с шашечками. Героическим усилием закинув в багажник чемодан, Джо любезно открыл для меня дверь машины.
Плюсик. И еще один плюсик.
Желание подруги выйти замуж за этого парня становилось все более и более понятным.
Забравшись на заднее сидение, я едва не взвизгнула от восторга. Водитель был с правой стороны! Одно дело видеть по телику, другое – своими глазами. Это очень весело и непривычно. Мина начала работать в Лондоне недавно, я ни разу не успела навестить ее до пандемии.
– Нравится? – поинтересовался Джо.
– Очень, – я довольно закивала, чувствуя себя маленькой девочкой, которой дали кулек ярких цветных конфет.
Машина выехала на улицу, понеслась по ночному городу, ломая мне мозг поворотами в противоположную сторону.
– В жизни тут за руль не сяду, – вырвалось у меня.
Джо рассмеялся. У него очень приятный смех.
– Это только кажется. Быстро привыкаешь.
Его английский с итальянским акцентом почему-то казался в полумраке такси особенно уютным.
Я украдкой взглянула на жениха своей подруги.
В восприятии людей из Восточной Европы итальянцы бывают исключительно черноволосые и темноглазые. Большое заблуждение. Есть среди них и блондины, и рыжие. «Джо» моей лучшей подруги был именно таким. Коротко стриженные светлые волосы едва заметно вились, цвет глаз я разглядеть не успела. Серый? Зеленый? Наш кастинг-директор рыдал бы от восторга, увидев такой типаж. Скулы, нос, губы – античная статуя, да и только.
– Ты когда-нибудь в кино снимался? – не удержалась от вопроса я. – А в рекламе?
– Нет и нет, – ответил Джо с улыбкой. – Это ваше, девочки, увлечение. Мне нравится моя неприлично банальная работа, за которую так же неприлично много платят.
– И что за работа? – поинтересовалась я.
– Очень скучная. Финансовая отчетность, аналитика. Вам, творческим личностям, нас, офисных клерков, не понять.
– Как давно ты знаешь Мину? – спросила я.
– С тех пор, как ей исполнилось пять.
– Она мало о тебе рассказывала.
– Я расстроен. Проводишь с человеком бо́льшую часть жизни, а стоит выйти за порог, он про тебя и не вспоминает.
– Не помню, чтобы мы встречались прежде, – осторожно заметила я.
– Я учился здесь в колледже, потом в университете. Домой езжу пару раз в год. Когда Мина решила работать в Лондоне, я предложил ей пожить у меня, пока она не освоится.
Ага,
