Напугали!
– Прошу простить меня со всем великодушием, на которое вы способны, милостивая ари! – Девлин поклонился низко-низко и махнул рукой кяри, которые томились позади него. – Если вы не выкажете несогласия, ваш наложник должен отправиться к Кристаллу немедленно, чтобы напитать его полученной от вас силой.
Я не успела даже подумать, согласна или нет, чтобы у меня украли Тиля, как кяри уже вытащили его из-под соболей и потянули вдвоём к выходу. А я ляпнула, глядя, как оглянулся на меня:
– До вечера, Тиль!
Девлин кашлянул, подождал, пока за кяри не закрылись двери, и тихонько сказал:
– По правде говоря, я не надеялся, что вы выдержите сегодняшнюю ночь, милостивая ари.
– Чего бы мне её не выдержать? – проворчала я, глядя, как оставшиеся слуги выкладывают на постель платье и нижнюю рубашку, пояс, украшения, какой-то платок, больше похожий на простыню.
– Я боялся за вас, дежурил под дверью…
– Боже, вы ненормальный, Девлин. Я не стану с вами обсуждать наши… игры в постели!
– Но вы вполне можете, милостивая ари. Если вам неловко – помните, что я не мужчина, а кяари.
– В смысле? – я резко обернулась и смерила Девлина подозрительным взглядом. Евнух, что ли? Всё отчекрыжено? – Вы вообще не мужчина? Ничего не можете?
И тут случилось самое удивительное – кяари смутился. Он даже покраснел и пятнами пошёл, вспотел под беличьим париком. Капельки пота поползли по пятнистому лицу, и я рассмеялась:
– Ну, вы же вполне можете!
– Ари, не в том дело… Я, конечно, мужчина, – он замялся. – Но моя миссия иная. Я старший кяари, на мне весь ваш дом, милостивая, и слуги. Вся организация…
– Ладно, не майтесь. Я поняла. Вы можете, но не хотите.
– Совершенно верно. Точнее, не должен. Простите, милостивая ари.
Меня одели в совершенно роскошное платье. По меркам этого Средневековья, конечно. Ярко-синее, такого абсолютно ненатурального цвета, которым обычно рисуют море дети, длинное в пол и украшенное серебряной вышивкой – на груди и животе вился, расцветая, невиданный цветок. Его лепестки были вышиты и по подолу, и по вороту. Кяри крутились, оборачивая вокруг моей талии бисерный пояс – трёхметровый, не меньше, с няшными кисточками и колокольчиками.
Зачем колокольчики-то? Я что, кошка?
– Милостивая ари соизволит выйти во двор, чтобы лицезреть Кристалл Жизни? – любезно спросил Девлин, который уже пришёл в себя и принял своё обычное выражение отстранённого дворецкого.
– Я соизволю. Слушайте, Девлин, можно нам поговорить наедине?
Он посмотрел на меня, как не понимающая собака, потом кивнул. По мановению его руки кяри испарились из спальни. Я плюхнулась обратно на кровать и выдохнула:
– Ладно. Девлин! Я так долго не протяну!
– Что случилось, милостивая ари? Тиль был неласков с вами? Он причинил вам
