спешно отбыл в Тур, чтобы отбить его у анжуйцев и вернуть своему союзнику, графу Блуаскому. Услышав об этом, герцог разразился сухим жёстким смехом:
– Он открыл нам дорогу сам того не ведая! Выдвигаемся к Алансону и ударим с тыла. Здесь оставляю половину войска, а с другой половиной через пятнадцать лье уже будем на месте. Роджер и Гийом остаются, а Готье и Анри поедут со мной. И вот как мы поступим…
Военный совет у Вильгельма затянулся до позднего вечера. Решили организовать внезапное нападение на город-крепость Алансон и застать всех врасплох. Глаза герцога горели – это была его излюбленная тактика, и она никогда не подводила.
Роджер поздно вернулся в свой шатёр. Отпустил Фалька, который сторожил пленницу. За эти две недели Летиция вела себя кротко и тихо, поэтому Роджер раздобыл ей две сорочки и платье, а также таз, в котором она могла умываться. Пленница казалась отрешённой и грустной, напоминая Эдуарда Исповедника. Мало интересовалась тем, что происходило за пределами шатра, предпочитая заниматься шитьём или починкой одежды. Она как-то сказала Роджеру, что ему нужна новая одежда – советник герцога должен выглядеть подобающе, тем более, что он совсем не бедный человек! Его смутила её фраза, но он и виду не подал, хотя она была права. Действительно, стоит этим заняться по возвращению в Кан.
– Ты так и не надумала, куда пойдёшь, если я отпущу тебя? – спросил он, когда им принесли ужин.
– В любом случае я не вернусь в Арк, – Летиция покачала головой.
– Что не так?
– Кузен моего дяди. Редкостный мерзавец! Ему ничего не стоит подкупить человека и пойти на любую подлость!
Роджер молчал, ожидая продолжения. Девушка бросила на него опасливый взгляд и вздохнула. Она до сих пор боялась его и порой вздрагивала от звука его голоса. Опускала голову, и лишний раз ничего не просила. Сама не хотела покидать шатёр, страшась мысли, что встретится с Вильгельмом, и он решит отнять подаренную ей жизнь. Её лицо становилось бледным, едва Роджер упоминал имя герцога. Оставалось только догадываться, какие слухи ходили о нём в графстве Арк.
– И что же делал граф? – Роджер не сводил с пленницы взгляда.
– Он настраивал людей друг против друга. Распускал гнусные сплетни. Когда я не разглядела, как он поднимается из долины, то распустил слух, что я слепая и меня не возьмут даже в качестве рабыни. Считал, что я притворяюсь, но я и правда, не очень хорошо вижу, мессир. Особенно на таком расстоянии! Он мог поставить мою тарелку на другой конец стола и велел угадывать, что в ней лежит. И в полумраке зала я не могла разглядеть краюху хлеба или маленький кусочек сыра. Он и его люди потешались надо мной, и если рядом оказывался мой дядя, то он вступался за меня. Поэтому, когда он сказал, что едет в Домфрон, я умоляла взять меня с собой. Граф готов был отдать меня первому, кто попросит! Я так не хочу, мессир!
Летиция закрыла лицо руками и разрыдалась. Ей не требовалось сочувствие Роджера, и он понимал это. Видимо, она долго держала это в себе, и только сейчас смогла выплеснуть свои чувства:
