и никогда не кормил. Ужины в ресторане не в счет.
Мила скромно промолчала. Но ушки ее чуточку покраснели.
– Один голод мы утолили, пришло время второго… – скинул мужик с себя халат, стянул с ее плеч рубашку, прижался к девичьей спине, и через некоторое время Мила вдруг ощутила твердеющее шевеление в районе своих оголенных ягодиц и нервно вздрогнула. – Не бойся, некрасивая! Сделай, некрасивая, папе приятное! Не порть столь хорошо начавшееся утро. Старайся, некрасивая! – надавила побудительно мужская рука.
Пришлось ей хорошо постараться. Превозмогая острое чувство брезгливости и туго подкатывающийся к горлу комок от полного отвращения к мужчине, Мила нежными поцелуями покрыла всю мужскую грудь, не пропустила ни одного, ни малейшего участка его до безобразности волосатого тела.
– Уже хорошо! – прикрыл глаза и подбодрил ее Анри.
Когда Шварц по-хозяйски подмял Милу под себя, она постаралась вести себя естественно, не стала кричать, как все бездарные актрисы в порнофильмах. Мила сомкнула глазки, чуточку приоткрыла свой чувственный ротик, глубоко дышала и старалась уловить любое мужское движение. У нее вышло, и все получилось дивно хорошо. Благодарный мужик запечатлел на ее щеке смачный поцелуй.
– А ты все сделала чудесно, некрасивая! Я скажу тебе, что это был мой самый лучший утренний секс… – признался Анри, и снова Мила скромно промолчала, только еще теснее она прижалась к пышущему жаром мужскому телу, а банкир же на какое-то время почувствовал себя на вершине блаженства.
Шварц думал, что быстро позабудет про случившийся с ним казус. Но через недельку ему снова захотелось ощутить в своих объятиях странную особу, что не стала у него ничего просить, как водилось у подобных ей товарок. Единственно лишь посетовала, что по пьяни он в пылу ночных страстей попортил ей комплект ее белья, а на ее оклад на каждую встречу белья не напасешься. А он в ответ лишь раскатисто рассмеялся, кинул на стол три стодолларовые купюры.
– Этого хватит? – поинтересовался самодовольно Анри.
– Вполне…
Они стали встречаться. Через полгода он предложил ей сделать пластику. К тому времени Мила его усилиями стала работать в Прокуратуре. Должность не пыльная, и свободного времени оказалось у нее предостаточно. Шварц все сделал под себя…
– Может, тебе подкорректировать твое личико? – предложил любовнице не в меру расчувствовавшийся после очередной близости банкир. – Надоело мне звать тебя некрасивой…
– Это дорого, Анри! – звала Мила Шварца на французский манер. – Лучше потратить деньги на что-то стоящее!
Мужская ладонь нежно прошлась по женской спине:
– Ничего ты, некрасивая, не понимаешь! Ты – моя самая лучшая инвестиция! Ты принадлежишь мне. Я выиграю, если моя девушка станет выглядеть на все сто миллионов!
Ей казалось, что ничто неспособно улучшить ее облик, но она в корне оказалась не права. Любовник пребывал в восторге. Они стали показываться
