утверждающие, что всё было так, как он рассказывал, но немецкие танки подбил другой экипаж. В частности, командир другой танкетки из того же дивизиона Навроцкий утверждал, что у Орлика была пулемётная танкетка, и он (Орлик) только поддерживал огнём его (Навроцкого), пока он уничтожал германские танки из своей 20-мм пушки. В одной из работ по истории польских танковых войск этот же бой при Почехе описан с другими участниками. И опять же, всё это появляется уже в 60-70-е годы.
Во-вторых, судя по всей доступной информации, в описываемых боевых действиях немцы несли потери в бронетехнике главным образом от огня польских 37-мм противотанковых пушек. В частности, по поводу приводимого выше фото танка, который якобы подбил Орлик, мало кто соглашается, что «четвёрку» подбили из 20-мм пушки. Хотя немецкие танки, подбитые 20-мм пушками и противотанковыми ружьями в немецких же документах упоминаются.
В том, что касается погибшего фон Ратибора, обстоятельства гибели которого, по мнению пересказывающих истории Орлика, служит подтверждением оных, то тут явно вкрадывается хотя бы одна ошибка. По всем источникам фон Ратибор был командиром 2-го взвода 2-й роты 11-го танкового полка. Нетрудно убедиться, что 2-я рота была вооружена не «четвёрками» (PzKpfw. IV), а чехословацкими машинами.
Правда, приводимое некоторыми товарищами фото танка PzKpfw.35 (t) из той же 1-й лёгкой дивизии с номером 211, как машины фон Ратибора едва ли верно. Согласно системе обозначений Вермахта, первая цифра тактического номера на танке обозначала номер роты, вторая – номер взвода, а третья – номер машины во взводе. Согласно этой системе у Ратибора должен быть номер 221-й.
В целом, потери немцев в упоминаемых боях вроде бы не противоречат, однако, если учесть, что за всю кампанию было списано лишь 7 PzKpfw.35 (t), то получается, что все танки этой модели на счету Орлика. С другой стороны, указаны танки уничтоженные, а не подбитые. Учитывая, что речь идёт про танкетку TKS, которая, даже вооружённая 20-м пушкой, не представляла собой серьёзной угрозы для немецких танков, то за уничтоженные танки Вермахта могли считаться и получившие незначительные повреждения. Я уже не раз писал, что на поле боя не как в кино, там сложно понять, кто, что и как подбил. Остановилась вражеская бронемашина, дым пошёл, вот и рапортуют об уничтоженном немецком танке. Причём рапортуют сразу и артиллеристы, и танкисты, и пехотинцы. Стреляли ведь все, а кто именно попал, издалека в дыму и не разобрать. Особенно если приходится спешно отступать. На деле же уничтоженным танком оказывается попавший в рытвину бронетранспортёр, у которого накрылась давно не ремонтируемая трансмиссия, а дымила горящая рядом копна.
Если подводить итог, то я бы сформулировал его так. История с Орликом нуждается в полноценном исследовании, которым вполне бы могли заняться польские историки. Не так уж много в польской армии танкистов, которые претендуют на звание успешных. Пока же в этой истории больше вопросов, чем ответов, и она скорее похожа на пропагандистскую листовку, чем на что-то серьёзное.
О самом успешном французском танкисте Второй Мировой
Французы
