каждому, вплоть до лакея самого низшего чина, и было оно одновременно щедрым и своеобразным, под стать его эксцентричному распорядителю. Предусматривалось и денежное пожертвование в пользу церкви, «дабы стало возможным заменить теноровый колокол, что дал трещину и в течение долгих лет превращал каждое мое воскресное утро в невообразимый кошмар». Сотня фунтов вдовам рыбаков, потерявших своих мужей у этих безжалостных берегов. Часть книг он передавал своим коллегам-ученым и, наконец, «вся моя оставшаяся собственность и само имение, нигде более не упомянутое в данном документе, переходит моему внучатому племяннику и наследнику Джонатану Квину Эшли».
– Имеется, однако, и добавление, внесенное пятью неделями позднее. – Стряпчий прочистил горло. – «Юной леди, проживающей в данный момент в моем доме в качестве гостьи, переходит резиденция Дрейкотт-Парк, вместе со всеми расходами, на период в шесть месяцев со дня моей смерти, и с этой же даты ей назначается выплата суммы в тысячу фунтов, в память доброй дружбы и теплой привязанности, что я питал к ее тетушке.
Дальнейшим я сообщаю, что мой внучатый племянник, Джонатан Квин Эшли, унаследует мои книги, карты, рукописи и бумаги, а также документы, только в том случае, если будет сохранять поместье Дрейкотт-Холл в своем владении в течение срока не менее шести месяцев либо до тех пор, пока не закончит публикацию моих мемуаров, издание которых так и осталось незавершенным, что, впрочем, займет больше времени. Если же это условие не будет выполнено, то все бумаги, книги и прочее перейдут в безраздельное пользование Эшмоловской библиотеки в Оксфорде». Этим заканчивается завещание. – Мистер Хаверс сложил документ, и в полной, почти осязаемой тишине, раздался шелест плотной бумаги.
Глава 4
Лина потрясенно смотрела на загадочно улыбающийся портрет. Кров и деньги, о которых она не могла и мечтать, которых хватило бы на то, чтобы начать совершенно новую, самостоятельную жизнь, какой бы дорогой она ни решила пойти. Это был последний щедрый подарок старика, чье живое воображение и чувство искреннего сострадания позволили протянуть руку помощи совершенно незнакомому человеку, а безграничное великодушие – достойно почтить память старой дружбы и любви.
– Спасибо, – прошептала она.
– Могут ли быть нарушены условия завещания? – На этот раз в голосе Квина Эшли не было ни нотки иронии или веселости. – Я не намерен владеть этим домом и имением ни днем дольше, чем мне понадобится, чтобы собрать все книги и бумаги и выставить имение на продажу.
– Нет, ваша светлость, условия нарушены быть не могут, – сказал стряпчий с непоколебимой твердостью. – Кроме того, я должен подчеркнуть, что юная леди имеет право оставаться в этом доме еще шесть месяцев, а значит, вы не сможете выставлять имение на торги, пока она не найдет другого места жительства.
– Теперь, если позволите, я попрошу воспользоваться одной из комнат, чтобы наедине поговорить с каждым, кто получил хоть какую-то часть наследства его светлости.
– Можете
