захотела пирожок, и я повел ее на третий этаж, в VIP-зону. Это был просто отсек с парой столов, где были пирожки, бутерброды и чай. А еще несколько бутылок вина и одна бутылка коньяка. Уже початая. В углу сидела невозможно стильная и чуть скованная от общих взглядов Юля Барановская.
Я был за рулем. К тому же, как всегда, боролся с лишним весом. Поэтому жена ела пирожок, друг выдул рюмашечку, а я стоял и смотрел, как им становится лучше.
– Ну? – весело спросил друг. – Повторим? – И нашел компаньона.
Я понюхал горлышко бутылки. Аромат был фантастический. Пирожки тоже пахли, как домашние.
В зале шли футбольные матчи. Единственная трибуна была набита битком. Детям объявили, что сразу после игры начнется пресс-конференция Аршавина, где каждый сможет задать ему свой вопрос, и малышня рванулась в зал.
Мы пытались комментировать матч. Другу после нескольких рюмок коньяка было совсем весело. Когда я попросил его объявить составы финалистов, он начал в рифму:
– Всяк игрок знай свой номерок!..
Примерно час шла рубка. Тарасов, потный и счастливый, стоял рядом с нами в фиолетовых трусах, гетрах и майке. Его команда в футбол играла хреново, но это была единственно хреновая вещь на празднике. В тот момент.
Когда все закончилось, Аршавин вышел к трибуне, пожонглировал мячом. Уронил его, засмеялся, и дети на трибунах взвыли от восторга. Объявили о начале его пресс-конференции. Первый же вопрос вызвал у меня колики. Четырехлетняя девочка с бантиками спросила хрустальным голосочком:
– А почему, когда вы бегаете, у вас всегда щечки красные?
Мы хохотали как обезумевшие. Аршавина ждал «Арсенал», до Марибора и Варшавы было еще невероятное количество дней. Сборная только что выиграла бронзу, и отголоски того летнего счастья постоянно находили всех нас, кто был в 2008-м в Леоганге, Базеле и Вене.
Когда все закончилось, мы поднялись наверх. Я налил себе чай. Аршавин открыл минералку. Мой друг взял бутылку коньяка и снова наполнил рюмку.
Обжигаясь, я сделал глоток и увидел, что нас внимательно изучает товарищ из «Твоего дня». А может быть, из «Жизни» – я уже подзабыл, как это называлось раньше.
Как он проник внутрь – загадка. Охранник на этот вопрос не смог ответить. Товарища вежливо вывели. Тарасов огорчился. Я его не утешал, предполагая сюрпризы.
– Да нет, исключено, – сказал Андрюха. – Я велел, чтобы все снятое стерли.
Следующим утром газетка вышла с крупным фото Аршавина на первой полосе. У него были красные щечки, он сидел за столом и был снят так, что на первом плане агрессивно высилась ополовиненная моим другом бутылка коньяка. Заголовок вопил: «Как сообщил наш источник в руководстве «Реала», клуб отказался от покупки Аршавина из-за его проблем с алкоголем».
Тарасов чуть не плакал от обиды.
– Он же ни грамма! Он даже к еде не притронулся от усталости. Какие же суки, а?
– Урок,
