за этими мыслями я прятала то, что действительно меня волновало: Зарух… Не ожидала от него такого. Но что стало причиной? Ведь не просто так он захотел увидеть мое унижение на глазах друзей. Только вот просчитался. В маленьком худом пацаненке, так походившем на девчонку, оказалось слишком много гордости и злого куража, чтобы стушеваться и сдаться. Хотя, думаю, ему хватило бы и того, чтобы я просто вышла и промямлила что-то невнятное. Эх, Зарух, Зарух! Не ожидала я от тебя такого, не ожидала… Но хуже было то, что теперь мне совершенно не хотелось разбираться в его мотивах и поддерживать дружбу, или то, что все это время нам ее заменяло.
***
В гостевом дворе я сразу увидела у входа одного из охранников.
– Слушай, наверное, будет лучше, если ты сейчас пойдешь на главную площадь, найдешь там своего хозяина и скажешь ему, что я вернулся в таверну. – В глазах парня читался вполне резонный ответ, что я, мол, не его хозяин, чтобы отдавать ему распоряжения. – Поверь, тебя отблагодарят за эту новость.
Я запоздало вспомнила, что там остались люди, к которым я хорошо отношусь и которые, наверное, сейчас волновались. Охранник все же отлип от стены и, угрожающе глянув в мою сторону, мол, попробуй только обмани, малец, отправился на площадь.
А я пошла на конюшню к своей Звездочке, к которой за время путешествия успела прикипеть душой, которой всегда можно пожаловаться на ушко на этих неотесанных мужиков и с которой можно порадоваться новому дню и незабываемому ощущению ветра в волосах. За время путешествия я научилась за ней ухаживать, чистить, кормить и даже заплетать гриву, и сейчас мне захотелось просто побыть с ней рядом, обняв теплую шею животного. Не забыла я ио лакомстве для подружки – яблоках, которые купила за пару медяшек у местного конюха. Конечно, я знала, что после самоволки меня ждет разнос, а потому тяжело вздыхала, рассказывая Звездочке свою историю и жалуясь на всех на свете.
Разумеется, мне и попало, и проф запретил покидать комнату до самого отъезда. Ужин мне тоже принесли в комнату, а все остальные ели и общались в общем зале. Наверное, будь воля профессора, он бы запер меня в одиночной ка… то есть номере на одного человека – так сильно он испугался и был на меня зол. Но нас снова заселили втроем с Наримом и Зарухом, так сказать, принца и его миньонов.
Перед ужином ребята зашли в комнату. Нарим был страшно расстроен всей этой историей, но я видела, как его подмывает расспросить меня о такой веселой ни на что не похожей песне, но он сдержался, лишь крепко сжав мое плечо перед уходом в знак поддержки. Зарух же добил меня окончательно. Он подождал, пока Нарим покинет комнату, жестом величайшего одолжения и с чувством собственной значимости снял со своего пальца кольцо и, протянув его мне, сказал:
– Лей, ты сегодня меня порадовал, я еще никогда не слышал ничего подобного. Возьми, это знак моего высочайшего расположения.
Мои брови взметнулись вверх, поглазев некоторое время на колечко в руках принца, я все же его взяла. Как-никак
