наконец, отнял руки от лица.
– Ну-у… вполне правдоподобная легенда.
– Да, но драться холодным оружием меня все равно нужно учить. И чем скорее, тем лучше.
Отец снова спрятал лицо в ладонях и сильно потер ими щеки:
– Нет! Н-не могу! Ты хоть понимаешь, насколько это дико – обучать бою на мечах девочку, собственную дочь!
– Я знаю, что дико делать из девочки рожающую одаренных детей безгласную самку, у которой отнимают этих самых детей сразу после рождения. Дико каждый раз передавать ее дальше тому, кто выгоден королю и кто больше заплатит, вовлекая в этот нескончаемый круг до тех пор, пока несчастная не умрет или не сойдет с ума! – На этот раз лицо отца исказила самая настоящая судорога. А я присела с ним рядом, положила ладошку на напряженное плечо и тихо продолжила: – Отец, я знаю, что в этом мире много несправедливости. Много такого, о чем таким маленьким девочкам, как я, знать вообще не нужно. Но я знаю. Знаю и хочу научиться противостоять тому, что сильные миры сего приготовили для таких, как я. А для этого мне нужно самой стать сильной, нужно научиться таким вещам, о которых раньше даже ты не думал, не то что я. И одной мне это сделать очень сложно…
Отец накрыл мою руку, лежавшую на его плече, своей, а потом и вовсе обнял:
– Ох, Лейла, Лейла… Какой нелегкий путь приготовил для тебя Всевышний! Мне страшно представить, как ты будешь его преодолевать! Но я твой отец, и кому как не мне помочь тебе в этом. – Он погладил меня по голове и, поцеловав в лоб, посмотрел в глаза. – Я знаю, ты у меня сильная! И даже знаю в кого, – он тепло улыбнулся. – Когда-нибудь я расскажу тебе о такой же сильной женщине, и ты со мной согласишься. Когда-то, узнав о тебе, она сказала. «Береги ее и помогай, чем можешь. Ее путь не будет легким. В твоих силах сделать его менее тернистым»… – Я слушала, это открыв рот, и в голове рождалось очень много вопросов, а отец продолжал: – Сомневаюсь, что навыки боя сделают твою жизнь проще, но с завтрашнего дня мы начнем тренировки…
Я крепко обняла отца, и несколько минут мы просто сидели, размышляя и радуясь, что есть друг у друга.
– Отец, а можешь показать пиратскую метку? – решила я воспользоваться моментом.
– Что? И об этом уже узнала?
– Ну, пожа-а-алуйста.
– В такие моменты ты очень похожа мать, – усмехнулся он.
А мне отчего-то вспомнилось, как он рассказывал, почему назвал этот корабль «Ласточкой». Ведь это не очень характерное название для эльмирантийского или даже туранского корабля. Оказалось, что моя родная мама – Аврора, которой уже давно нет на этом свете – рассказала ему, что в детстве ее часто называли ласточкой, так как она была жуткой непоседой, но могла надолго замереть на месте, наблюдая за птенцами ласточки, гнездо которой располагалось прямо под козырьком беседки, что стояла у них в саду, а потом так же стремительно, как и птицы в нем, выбегала прочь и носилась по саду.
– Смотри, чего
