с Олей.
«Сегодня я все для себя выясню», – сказала она самой себе, вставая с постели и одеваясь.
«Я сделала нам кофе и бутерброды», – объявила Оля вошедшей на кухню Геле.
«Не смотри на меня как на тяжелобольную, со мной все нормально, – огрызнулась Геля, но тут же, извинилась, – «Прости меня, но со мной точно все нормально. Спасибо за кофе».
«Где вы встречаетесь?» – поинтересовалась Оля, наблюдая как Геля, машинально выпив черный кофе, сидит и неотрывно смотрит на дно своей чашки.
Та ответила не сразу, как будто пыталась вспомнить: с кем она встречается и для чего.
«Как всегда в парке. На нашем месте», – наконец произнесла она.
-8-
В занесенном снегом парке, забравшись на скамейку с ногами, на ее спинке сидел крепкий рослый молодой человек. Широко раздвинув ноги в высоких армейских ботинках, опершись локтями на свои колени и сцепив руки в замок, он напряженно всматривался вдаль из-под низко надвинутого черного капюшона.
Немногочисленные прохожие бросали на него неодобрительные косые взгляды и пытались поскорее свернуть на другую дорожку.
Внезапно, увидев что-то заинтересовавшее его, молодой человек резво спрыгнул со скамейки, скинул свой капюшон и быстро побежал по тропинке, вившейся между черных стволов деревьев.
В его направлении шла стройная девичья фигурка в светлой шубке, голубой вязанной шапке и такого же цвета объемном шарфе, обмотанном вокруг шеи.
Дима бежал Геле навстречу и думал, что сейчас схватит ее в охапку, поднимет, прижмет к себе, поцелует и скажет, как сильно ее любит. Ее волосы будут щекотать ему лицо, он зароется в них носом и с наслаждением вдохнет такой родной, такой любимый запах Гелиных духов. Он так давно не видел ее и сильно соскучился, ведь со времени их последней летней встречи прошла по ощущениям целая тысяча лет.
Геля тоже его заметила и остановилась. Это уже был не Ее Димка. Это был какой-то огромный, страшный, бритый на лысо тип в черной короткой куртке, военных камуфляжных штанах, заправленных в ботинки на высокой шнуровке, и у этого чужого неприятного человека были Димкины синие глаза.
«Не приближайся ко мне», – почти выкрикнула она.
Дима в нерешительности остановился.
«Геля, ты что? Это же я, Дима!» – удивленно спросил он.
«Ты еще спрашиваешь?!», – ее голос дрожал от возмущения, – «Дима… что ты наделал? Зачем? Это же чудовищно!»
Дима молча переминался с ноги на ногу, непонимающе смотрел на нее и не знал, что ответить.
Геля подошла к нему ближе и быстрым движением закатала сначала правы, а потом левый рукав куртки. На его левом предплечье было то, что она больше всего боялась увидеть.
Геля с ужасом и отвращением отпустила его руку.
Он пришел в себя и полепетал: «Геленька, милая, это же только рунический солярный знак… Древний символ солнца…»
