экономика родной страны.
А как приятен оказался Хватову девичий голосок…
Даже само имя – Слада, Сладушка. Замечательное имя, удивительно ей подходило.
Данил уже пятьдесят раз успел полюбоваться ее фото из резюме. Там она походила на Белоснежку из старой, почти забытой сказки. Белая кожа, черные волосы, огромные глазищи, сочные алые губы…
«Белоснежка…» – повторил про себя.
Поморщился, вслушиваясь в дальнейшую прерывистую речь:
«Вы хотите знать про синяки на запястьях? Да тут ничего страшного. Меня просто схватил в троллейбусе один тип… – ответила Слада на вопрос Василия Эдуардовича. – Но ничего такого, я просто вышла, и всё. Нет, лица напавшего не помню».
Что же это за хвататель такой? Данил с удовольствием оторвал бы ему хваталки и засунул в жопу по самые локти.
Посмотрел адрес Слады, отыскал в интернете, на каком троллейбусе можно добраться от ее дома до офиса. Да, найти нападавшего будет явно непросто. Слишком много переменных… Однако нет в мире ничего невозможного. Даже иголку в стоге сена можно найти легко, если у тебя есть достаточно мощный магнит.
Опросить водителей, кондукторов, работающих на линии этим утром. Кто-то что-то да видел.
Никто не может безнаказанно обижать его Белоснежку.
Милая девушка только что с блеском прошла собеседование на роль новой любовницы Хватова.
Глава 7. Тот самый случай, когда всё схвачено
– Слушай, ну сегодня у меня перекантуешься, не вопрос вообще… – махнул рукой Толик и разлил по широким стеклянным кружкам пенистое пиво. – Матушка уехала с хахалем, хата свободна, можем затусить… Только это, завтра уже возвращается, пиздеть будет, если тебя увидит. Сам знаешь, недолюбливает.
– Да я че, я завтра уже у Сладки буду! – хмыкнул Игорь и пододвинул к себе полную тарелку плова.
Зачерпнул вилкой порцию побольше, отправил в рот и чуть не поперхнулся от следующего вопроса Толика:
– А с чего ты такой уверенный, что она тебя к себе пустит? Ты ж сам ее кинул полгода назад…
Игорь всмотрелся в прыщавое лицо приятеля, подметил, как тот пригладил волосы.
Толик – его одногруппник и приятель еще с первого курса университета. Ему двадцать пять, как и Левицкому, но уже лысел, кроме того, как был прыщавым, так им и остался. Куда уж такому понять, каким образом Левицкий мог вертеть девчонками как хотел.
По мнению Игоря, приятелю вообще никакой любви ни от кого не светило. Никогда, ни за что.
«Твой удел – резиновая Зина, чувак!» – прорычал Левицкий про себя.
Вслух же сказал другое:
– У меня со Сладкой всё схвачено. Она всегда так… Дуется, дуется, потом пугается, что больше не приду, скучает, как сучка последняя, прощает, в итоге миримся. Никуда она от меня не денется… Любит она меня.
– Опять ее поматросишь и того? Может, не надо с ней так?..
Почему-то именно
