очень люблю. Мы с мамой тебя любим. Езжай.
Глеб упрямо дёрнул голову в сторону, как в детстве. Чуть задержал взгляд, ощупал им лицо отца. Неожиданно взял за плечи:
– Хорошо, что поговорили. Пойду, маму поцелуй от меня, как приедет.
Легко сбежал по деревянным ступеням, свернул за угол дома. На веранду залетела паутинка, прилипла к пустой бутылке из-под пива. «Долгое бабье лето нынче, на рыбалку бы хоть раз успеть выбраться», – подумал генерал Артёмов и собрал тару с остатками рыбы в мусорное ведро.
По гравийной дорожке зашуршали шаги. Артёмов встал из-за стола, подошёл к выходу с веранды. Порученец вежливо указал рукой генералу Бурцеву на крыльцо, коротко кивнул шефу, развернулся обратно в дежурку у ворот дачи. Посетитель в дорогом, но неброском костюме был немолод, аккуратен и точен в движениях. Рекомендовался по уставу: «Начальник Зареченского управления ГСН генерал-майор Бурцев».
– Проходите, Сергей Пантелеевич, – сделал жест в сторону стола Артёмов. – Не возражаете, если мы здесь с вами по-дачному, неформально?
– Нисколько, товарищ генерал-полковник, – начальник регионального управления служил в Госнадзоре не первый десяток лет, понимал про технические средства слежения: жучки на веранде поставить негде, а удалённая прослушка в особой зоне контроля невозможна по определению.
– Без чинов сегодня, хорошо? – обозначил доверительную дистанцию замминистра.
– Как угодно, Евгений Станиславович, – принял правила Бурцев.
– Водка, коньяк, виски, текила? – В Госнадзоре издавна было принято относиться к алкоголю с пониманием и уважением.
– Водку. Так и не привык я ко всему этому.
– Сибирская закалка, понимаю.
Артёмов знал об алкогольных предпочтениях зареченца и знал, что тот знает о его осведомлённости. Бурцев мог бы выбрать виски, например, что означало бы некую – нет, не фронду, но определённую дистанцию в степени доверительности разговора. Не критичную, но предполагающую возможный последующий доклад в другую инстанцию. На понимании подобных нюансов строились все взаимоотношения в руководстве ГСН, как, впрочем, в любой структуре госуправления, вплоть до министерства культуры.
Хозяин достал из холодильника хрустальный графин, блюдо с нарезанным говяжьим языком, хрен в розетках, бутерброды с кетовой икрой. Разлил водку по рюмкам.
– Будьте здоровы, – в последние годы бывший нейтральный тост стал традиционно-обязательным первым. Без всякого пропагандистского манипулирования, из глубин народного подсознания.
Закурили. В печальные времена давней уже разгульной демократии государство пыталось всеми своими слабыми силами следовать новомодным культурным трендам Запада: поднимало акцизы на табак и алкоголь, запрещало курить в присутственных местах, даже в телевизоре забрюливало сигарету в руках у Штирлица. С приходом во власть курящего Земскова, слава богу, весь этот либеральный идиотизм быстро
