Дуняши её чистый, высокий голос:
Вам не понять моей печали,
Когда растерзаны тоской,
Надолго вдаль не провожали
Того, кто властвует душой.
Вам не понять, Вам не понять,
Вам не понять моей печали.
Вам не понять моей печали,
Когда в очах Вам дорогих
Холодности Вы не читали,
Презренья не видали в них.
Вам не понять, Вам не понять,
Вам не понять моей печали.
Вам не понять моей печали,
Когда Вы ревности вулкан
В своей груди не ощущали,
И не тревожил Вас обман.
Вам не понять, Вам не понять,
Вам не понять моей печали…
А в постели Дуняша заробела. Кондратий Саввович за всё время ни едного слова ей не сказал. И сейчас, яко лёг в кровать, уставился в потолок и молчит. Ни едного шажочка в Дуняшину сторону не сдеял. А у неё в главе да на сердце только и билося – с кем супружник енти два месяца любился-миловался? Ведати с кем…
А ни с кем Кондратий Саввович и не миловался. Един, яко бобыль60 какой в хладну постельку укладывался. А чуть смежит вежды, пред ним Дуняша – грозно брови хмурит, чёрны очи смагой горят, искры в разны стороны разбрасывают. От горшка два вершка, а вот, подишь ты, словно царевна кака, вот-вот ножкой топнет.
На заре проснёшься – тут Фиска губы дует, обижается. А очи-то багряные, ночной слезой затуманенные. А тут ещё нянька, Матрёна Поликарповна, взялась учить взрослого детину уму-разуму. Ужо он на неё и серчал, и бычился, и деял позу, што не слышит ничего, а она по слухам61 цельный день пилой вжик-вжик, вжик-вжик. И допилила. Собрался с духом Кондратий Саввович и объяснился с Анфисой Григорьевной. Так, мол, и так – прошла любовь, не держи за то зла, отпусти, я ни тебя, ни деток вовек не забуду. Победовали вместе да и разошлися.
Купил Кондратий Саввович Анфисе Григорьевне с детками справный дом в соседней губернии, достойное содержание назначил и перевёз семейство на новое место. С ними и нянушка отправилась. Без принуждения, по доброй воле. Кондратий Саввович уговаривал её с ним остаться, жить в его дому на полном довольствии, хошь здеся, на фабрике, хошь в городе, но Матрёна Поликарповна отказалась: «Я, батюшка, не привычная в приживалках-то прохлаждаться. Яко понадоблюсь Вам для деток малых – сразу кличьте, а теперича я здеся нужнее!» Анфиса не возражала, в последнее время меж ею и нянюшкой мир да лад был. Матрёна Поликарповна в Анфисе Григорьевне хозяйку признала, а та на неё за прошлое зла не держала.
Тако в хлопотах прошли два месяца Кондратия Саввовича, а там и повод образовался в городском дому нарисоваться – именины законной супружницы Дуняши. Почалися оне справно, а потом што-то разладилось. Лежит млада жена в постели
