факт, – возразил я. – Может, по сравнению с другими пришельцами он самый обычный. Мы же не знаем, как выглядят остальные инопланетяне.
– Ты понял, о чем я. Голова без туловища… Или он попросту прячет свое тело, и мы видим только лицо на дереве или в кустах.
– Эзра и тело видел. Той ночью, когда Бродяга загнал Чешира на дерево, а Эзра прицелился, но стрелять не стал.
– Было темно, – сказала Райла. – Эзра вряд ли рассмотрел что-то, кроме лица. Что касается доверия, у Чешира – возможно и даже скорее всего – совсем другой моральный кодекс. Он иначе смотрит на жизнь. Что недопустимо для нас, для него может оказаться в порядке вещей.
– Уиллоу-Бенд появился какую-то сотню лет назад, когда Чешир уже давно был здесь. Вероятно, он вступал в контакт с индейцами, бесконечно долго наблюдал за людьми и видел, что мы собой представляем. Он же высокоразвитый пришелец, поэтому собрал огромный массив информации. Знает, чего ожидать от людей. И наверное, понимает, чего мы от него ждем, – хотя бы отчасти.
– Эйза, ты готов довериться ему? Целиком и полностью?
– Целиком? Нет. С некоторыми оговорками? Вполне.
Хирам встал из-за стола, надел кепку и объявил:
– Мы с Бубликом пошли гулять.
Бублик не без труда поднялся с подстилки.
– Неужто спать не хочется? – спросил я. – Ты же всю ночь не ложился.
– Позже посплю, мистер Стил.
– И смотри не проболтайся.
– Не проболтаюсь, – сказал Хирам. – Я же обещал. Честное слово дал.
Потом он ушел, а мы какое-то время молча пили по второй чашке кофе. Наконец Райла сказала:
– Если это правда, если все получится, считай, что дело в шляпе.
– Отправимся путешествовать?
– Не мы. Другие люди, которые заплатят за такое развлечение. Бюро путешествий во времени… Скоро будем путевки продавать.
– Ты не думала, что это опасно?
– Разумеется, это опасно! Но мы составим контракт, снимающий с нас любую ответственность. Рисковать будет путешественник, а не мы.
– Нам понадобится юрист.
– Я знаю именно того, кто нам нужен. В Вашингтоне. Он поможет разобраться с правительством.
– Думаешь, правительство захочет вмешаться в наши дела?
– Вне всяких сомнений. Когда откроем бюро, вмешаться захотят все без исключения. Помнишь, как ты боялся, что университет сунется в твои раскопки?
– Помню. Я же сам об этом говорил.
– Нельзя допустить, чтобы кто-то сунулся в этот проект. Он наш, и только наш.
– Думаю, мы сумеем заинтересовать университеты и музеи, – сказал я. – В прошлом масса неоднозначных событий, и нам охотно заплатят, чтобы заполнить всевозможные пробелы. Но тут возникнут проблемы, и не обойтись без свода правил поведения. Нельзя же отправляться на осаду Трои с кинокамерой на плече! И еще надо знать язык и обычаи того периода, чтобы слиться с толпой. Понадобится соответствующая одежда. Если
