слишком депрессивные.
– Это, Сара, просто время такое мрачное, – добавил хриплым голосом профессор, – простите, что встреваю в ваш разговор, друзья. Но так как я себя плохо чувствую, вам самим придется оборонятся этой ночью. Умирать никому не хочется, поэтому прошу вас собрать волю в кулак.
– Ты прав, Фредерик. Но сейчас вроде тихо на дороге, – заметил Мэд, – фонари на машине светят хорошо. Монстров мы увидим заранее.
Будто сочтя его фразу за разрешение немного расслабиться, Сара тихо произнесла.
– Тогда вашему вниманию еще одни любопытные строки. Слушайте.
«Вот горит свеча, разгоняя плотный мрак.
Что дает душе твоей: мир иль кавардак?
Света лишь клочок? Игру теней во снах?
Память о былых причудливых мечтах?
Тьму разгонит свет, проведет меня сквозь ночи.
Нить протянет светлую, будто твои очи.
Так горит свеча, продлевая жизни путь.
Один иду в тумане. Надо ль мне свернуть?
Справа – тихий старый дом, слева – леса шум.
Не уйти без света мне от гнетущих дум.
Жар лучины, и ажурный дыма завиток,
Этого довольно – тьма читает между строк.
Ты сожми в руках пламя той свечи.
В сердце сохрани жаркие лучи».
– Да, это мне больше нравится, – сказал Мэдисон, – мы тут тоже сейчас сильно от света зависим.
– И едем, будто в тумане – сами не зная, что ждет впереди.
– Кстати, Фред.
– Да, Сара?
– Топлива хватит теперь до Молдрэма?
– Да, мэм. Если кто-то из вас подменит меня по дороге, то сможем доехать без остановок, и уже завтра к утру будем в городе.
– Классно!
Сзади зашуршало.
– Что там у вас? – Мэд снова обернулся.
– Профессор, ты решил вздремнуть.
– С вашего позволения, друзья. Если уж ты, Мэдисон, говоришь, что вокруг тишина и «осьминогов» не наблюдается, то позвольте старому раненному человеку прикрыть свои веки. Очень уж устал.
– Спите, Зимовски, – вставил я, – если что, разбудим.
– Да, устраивайся тут поудобней, Фредерик, давай я немного подвинусь.
– Спасибо, Сара, прошу прощения, что приношу столько хлопот.
– О чем это ты. Все нормально, профессор. А я еще почитаю.
– Только про себя. Хватит с нас рифмоплетства.
– Не нравится, не слушай, Мэд, – Сара подкрепила ответ высунутым языком.
– Вообще-то Мэд прав. Прости, но давай не будем создавать дополнительный шум.
– Ну и зануды вы оба!
Так и ехали молча.
Ночь за окном тоже не радовала разнообразием звуков. Мир не просто спал, а сжался в страхе, не в силах вздохнуть. «Осьминоги» до такой степени запугали местную фауну, что ни мелкая живность, ни даже насекомые не смели показаться в темное время. А крупных животных «осьминоги» просто всех сожрали.
Вдоль дороги пейзаж разноображивали выхватываемые
