но, увидев, что его усилие бесплодно, он начал браниться (правда, и другие не оставались у него в долгу), так что палатка задрожала от их спора. Вдруг дверь палатки растворилась и вошел высокий, статный человек, молодой и прекрасный, как персидский принц. Его одежда и оружие, кроме богато украшенного кинжала и блестящей сабли, было скромно и просто, но его строгий взор, вся его наружность внушали уважение, не возбуждая страха.
– Кто это смеет затевать спор в моей палатке? – крикнул он перепугавшимся разбойникам.
Некоторое время в палатке царила глубокая тишина. Наконец один из тех, которые привели Мустафу, рассказал, как это произошло. Тогда лицо атамана, казалось, покраснело от гнева.
– Когда это я сажал тебя на свое место, презренный Гассан? – страшным голосом крикнул он.
Карлик съежился от страха, так что стал казаться еще гораздо меньше, чем прежде, и скользнул к двери палатки. Достаточно было одного удара ногою, чтобы он большим странным прыжком вылетел за дверь.
Когда карлик исчез, три человека подвели Мустафу к хозяину палатки, который между тем лег на подушки.
– Вот мы привели того, кого ты приказал нам поймать.
Атаман долго смотрел на пойманного и затем сказал:
– Зулиейкский паша! Твоя собственная совесть скажет тебе, почему ты стоишь перед Орбазаном.
Услыхав это, мой брат бросился перед ним на колени и отвечал:
– Господин! Ты, кажется, ошибаешься. Я бедный неудачник, а не паша, которого ты ищешь!
Все в палатке были изумлены этой речью. Но хозяин сказал:
– Тебе мало может помочь твое притворство, потому что я приведу к тебе людей, которые хорошо знают тебя.
Он велел привести Зулейму.
В палатку привели старую женщину, которая на вопрос, не узнает ли она в моем брате зулиейкского пашу, отвечала:
– Конечно! Клянусь могилой Пророка, это паша, а никто другой.
– Видишь, негодный, как не удалась твоя малодушная хитрость? – гневно заговорил атаман. – Ты для меня слишком жалок, чтобы я испачкал твоей кровью свой хороший кинжал; но завтра, когда взойдет солнце, я привяжу тебя к хвосту своего коня и буду скакать с тобой по лесам, до тех пор, пока оно не скроется за холмы Зулиейка!
Тогда мой бедный брат упал духом.
– Это проклятие моего жестокого отца подвергает меня позорной смерти! – воскликнул он плача. – И ты погибла, милая сестра, и ты, Зораида!
– Твое притворство не поможет тебе, – сказал один из разбойников, связывая ему за спину руки. – Убирайся из палатки, потому что атаман кусает себе губы и посматривает на свой кинжал. Если ты хочешь прожить еще одну ночь, то уходи!
Когда разбойники собрались увести моего брата из палатки, они встретили трех других, которые гнали перед собою пленника. Они вошли вместе с ним.
– Вот мы привели
