старше своего «названого брата» и считал себя неполноценным магом и невеждой.
– Ладно, слушай. Моя мама из древнего дворянского рода, состоящего в родстве с императорской семьей. Ну не делай такие глаза – там двадцатая вода на каше, а не родство! Если разобраться – все люди в мире родня! Ну так вот, мой папа и она влюбились друг в друга. И сбежали. Поженились, уехали в Шересту. Папа был тут, в столице, стражником, каким-то небольшим командиром среди городской стражи. Он высокий, очень сильный, и его все боялись. А я уродился в маму – говорили, чуть не одно лицо с ней, так похож. Ну вот… и все, в общем-то. Мама урожденная Хессель, тут вся их семейка. Ее мама, моя бабушка, Гильма Хессель, померла, когда мама убежала с папой, братья мамы – два оболтуса, как она их называла, – пили, играли на скачках и растратили все дедово и бабкино наследство. Я даже имен их не знаю – мама не говорила. Еще сестра мамина есть – она моложе ее лет на десять. Но где она – я не знаю. Вот и все, что я знаю о родне. Маму воспитывали в женской школе, хотели выдать за богатого дворянина, но она не оправдала их надежд. Сбежала. После побега родня от нее отреклась – с маминых слов.
– Хессель… не слышала, – задумчиво протянула Легана. – Хотя… что-то такое мелькало! Это не тот ли генерал Хессель, что прославился во время Тунгурского похода, спас армию от удара мятежников в тыл? Он тогда еще был ранен, и ему был пожалован орден «Пурпурное Сердце», высшая награда империи?
– Ух ты… – восторженно прищелкнул языком Даран. – Тетя Легана, ты столько знаешь! Откуда про генерала знаешь?
– Проживешь лет шестьсот, не столько узнаешь. Но при том, как ты себя ведешь, – столько не проживешь! Дайте боги – лет пять, не больше! Боги, не цепляйтесь за слова и дайте неразумному пожить подольше…
– Ну сколько можно напоминать про одну и ту же ошибку? – фыркнул Даран. – Забыть пора, а вы все мне ее тычете в нос! Я хотел как лучше, а вы…
– Хотел! – перебила Легана. – Хотел ты денег хапнуть побольше! У пиратов украсть! А нам пришлось тебя вытаскивать из подвала! И еле успели! Жадность – это большой порок! И тот, кто зарится на чужое, когда-нибудь попадет в беду! Вот ты и попал!
– Бе-бе‑бе! – Даран высунул язык и спрятался за Илара, видя, что Легана схватила со стола тряпку. – И не стыдно истязать маленького? Такая мудрая, такая добрая, такая замечательная женщина – и бьет несчастного сироту?! Тебе должно быть стыдно, тетя Легана!
– Ох… хе-хе‑хе… я не могу! Мерзавец! Ну вот что с ним делать?! И видишь как – за Илара сразу спрятался!
– А за кого же мне прятаться? Он моя защита и опора, мой любимый хозяин, мой братец! – Даран выглянул из-за спины колдуна и, убедившись, что гроза миновала, вальяжно расселся в кресле, положив ногу на ногу. – Ну что, будем обедать?
– Будем, будем… – Легана легко поднялась и пошла к двери, ведущей на кухню, потом вдруг изменила направление и ловко поймала Дара за хвостик волос, собранный на затылке. Мальчишка
