ты решил передумать? – вдруг спросил Тим. – Ты так долго ехал в мусарню, чтоб признаться и по итогу дал заднюю.
– Они все равно меня не слушали, – буркнул Грег, опустив голову. Ему не хотелось, чтобы кто-то вдруг увидел, что странный парень с подозрительным грузом в садовой тачке говорит с собой.
– Ты как-то не особо пытался объяснить, знаешь ли. Я стоял рядом и слушал твоя испуганное блеяние, пока тот жирный коп держал тебя у стенки.
– А ты как считаешь?
– Я? – Тим удивился, Грег впервые заинтересовался его мнением. – Я думаю, что ты двинулся, окончательно и бесповоротно. После сна с твоей мертвой мамкой… матерью, – поспешил исправить последнее слово Тим.
Грегори молча катил тачку. Они уже подходили к озеру и большому парку, прилегавшему к нему. На улицах было безлюдно, за исключением пары ночных бегунов, которые кивнули ему в знак приветствия.
– Ты решил не отвечать, потому что я прав, – вновь подал голос Тим. – Уверился в своей исключительности и решил, что уж лучше будешь растворять трупешник, чем плакаться мусорам.
– Скажем так: я взял вынужденную паузу, во время которой мне пришло решение нашей проблемы.
– Ты про этого поехавшего уборщика мертвых зверушек? Тебе не показалось странным, я бы даже сказал чудесным его появление на той дороге? Будто он… – Тим задумался, пытаясь подобрать слово.
– Не из этого мира?
– Не, будто его кто-то придумал, подсунув тебе под нос.
– Что значит «придумал»? Это живой человек из плоти и крови, живее тебя, между прочим.
– О том и говорю, шизик. Я-то неживой, но это не мешает тебе видеть меня и вполне со мной разговаривать. Вообще, знаешь, что я подумал: вдруг мы все придуманы каким-то типом с извращенной фантазией, который ни хера не понимает, как мир устроен.
– Типа Бога?
– Нет никакого Бога, иначе бы ты не захерачил меня своим… как его… мазохином, не разбил мое лицо молотком для мяса и не наблевал сверху! Просто какой-то тип, который придумал вот это вот все. Типа как фильм какой-то или книжку дурацкую.
– Не знаю, кто больше из нас шизик – ты или я. Хотя… я бы хотел, чтобы это все оказалось не по-настоящему. Чтобы я открыл глаза и проснулся в кровати с Лив.
– Ни хера ты меня не понял. Да и похер, – расстроенно сказал Тим.
В парке светили фонари, но, к счастью, не было ни одной живой души. Неужели все получится? Главное – не накосячить, найти укромное место в полной темноте, куда не суются люди. Иезекииль говорил, что тушка крупной собаки растворяется чуть больше часа. Значит, на растворение Тима Куки потребуется часа два-три. Утром он вернется домой, разберется с револьвером и почистит мангал. И уберется нахер из дома Стоунов. Как только он об этом подумал, сверкнула молния и грянул гром, по листьям зашлепали крупные капли дождя в тот момент, когда Грег свернул с дорожки в лес.
– Ха-ха-ха!
