отбросят, даже не оценив, а идеи не станут и слушать.
Возможно, ей следует вернуться в Лондон. Перестать сражаться со своим правом от рождения, со своей судьбой. Поступить на работу в галерею в Западном Лондоне и поселиться вместе с одним из своих эксцентричных друзей. Вернуться в свет – отправиться в Хенли, Аскот, на охотничьи вечеринки и балы. Проверить, сможет ли она найти мужа, которому нужна не просто правильная спутница, способная устраивать хорошие вечера. Однажды ей это удалось, несмотря ни на что.
– Нет, мне нужно больше. Я все обдумала: я запланировала для себя роль, которая отлично впишется в цели совета.
– Да ладно, Минти. Ты читала бумаги? Отлично. Ты акционер. Ты должна знать, что происходит. Но это не значит, что если тебе наскучила твоя легкая жизнь в Лондоне, то ты сможешь быть полезной здесь. Или снова хочешь причинить мне боль, как той ночью?
Ладони Минти стали липкими, а во рту пересохло.
Минти вскинула подбородок и прямо посмотрела на него, как если бы это вообще ничего не значило.
– Я была молода, Лука, напугана, убита горем. Я не понимала, что делаю.
Не понимала, что они делают. Не понимала, что противник ее детства неожиданно стал для нее кем-то, к кому ее сильно тянуло.
– Не так уж молода, Минти. Через месяц ты была помолвлена. Это же была твоя первая помолвка? – добавил он.
Минти подавила истерический смешок. Если бы ее помолвка хотя бы отдаленно напоминала то, что было с Лукой. Барти был надежным, нетребовательным, но все еще мальчишкой.
Она хотела всего от Луки.
До того момента, когда он прогнал ее.
Она отогнала от себя нежелательные воспоминания.
– Роуз хотела, чтобы я стала частью бизнеса, – сказала она мягко. – Поэтому она оставила мне половину своих акций.
Лука посмотрел на Минти, в его глазах читалось сомнение.
Он закрыл глаза, а когда снова открыл их, сомнение исчезло.
– Хорошо, – сказал Лука. – У тебя две недели. Две недели, чтобы показать, что ты можешь работать. Если ты справишься, то останешься.
– Спасибо тебе, – сказала Минти. – Спасибо, ты не пожалеешь.
Она прижалась к нему, уткнувшись лицом в рубашку из хлопка, и, прежде чем смогла удержаться, сделала вдох.
Она слишком хорошо его ощущала, его мускулы под своими руками, его рост, его силу. Ногу, которая касалась ее ног, плоскость его живота. Она знала, что, если немного поднять голову, ее рот окажется соблазнительно близко от пульсирующей жилки на его шее.
Что она делает? Она убрала руки и отошла назад.
Он все еще оставался в образе статуи эпохи Ренессанс. Лицо его ничего не выражало, глаза были закрыты.
Минти сглотнула и облизнула губы.
– Это много значит, – сказала она. – Твоя вера.
– Не сходи с ума.
Она отступила назад. Он что,
