не хотелось думать, что этот закутанный в одеяла медведь гризли так на нее действует.
– Я подумала о мыльной опере «Жители Ист-Энда». В ней много громких мелодий, – выпалила Джесс первое, что пришло в голову. – Или сама могу спеть рождественский гимн, хотя певица я никудышняя. Но в такой праздничной атмосфере, – она обвела глазами гостиную, – сам Бог велел.
Он немного выпрямился и с усилием выдавил:
– Никаких гимнов. Никакого мыла. Ничего, черт возьми, праздничного! Я вас умоляю.
– А в чем дело? Вы так замечательно украсили дом и боитесь Рождества, словно ребенок первого в его жизни праздника?
Он пожал плечами и проворчал:
– Это вы и вам подобные хотите праздничной атмосферы для ваших репортажей.
Так значит, он принял ее за Лару, догадалась Джесс, решив пока не открывать правды.
– А что вы подразумеваете под такими людьми, как я?
Он презрительно прищурился:
– Влиятельные люди. Южане. Городские жители. Вам нужны ветки остролиста и красивые свечи. Идеальная картинка. А содержание не обязательно.
– Верно… – ответила она, заметив презрение во взгляде и решив не исправлять пока его ошибочное суждение. Джесс нравилась их пикировка. – А вы, конечно, позволяете этим влиятельным южанам из города гостить в вашем поместье по доброте душевной. Потому что вы такой благотворитель.
Он слегка нахмурился, и ей было приятно, что ее ехидная ремарка достигла цели, но одновременно она почему-то об этом пожалела.
– Должен признаться, – просто сказал он, что поместье в беде, а я пытаюсь начать собственный бизнес и не могу этого сделать без помощи социальных сетей.
Джесс молча кивнула и, заметив мрачное выражение его лица, решила не сыпать соль на раны.
– Не знаю, имеет ли это для вас значение, но вы все сделали отлично, – заметила она, стараясь, чтобы ее голос звучал небрежно. – Здесь очень красиво.
Руфус осмотрел нарядную гостиную с елкой, гирляндами, свечами, ветками падуба на каминной полке и ответил:
– Это не моя заслуга. Я просто скопировал то, что раньше делала моя мама.
– Делала? – переспросила Джесс с ноткой паники в голосе.
– Все в порядке, – ухмыльнулся Руфус. – Она жива-здорова. Я имел в виду, когда мы здесь жили. А в этом году она также украсила наше новое жилище. Настоящая волшебница.
– Но что-то мне подсказывает, что вы не жалуете праздники и веселье.
– А что меня выдало? – спросил он, снова прикрыв глаза длинными ресницами.
Джесс незамедлительно пнула его ступней в грудную клетку.
– Эй, я сказала не спать. Сон – удел слабых, помните об этом.
Он застонал.
– Я работал до двух ночи. Мне бы немного вздремнуть, – жалобно проскулил он.
– Нет и еще раз нет, – твердо сказала Джесс, хотя его признание заставило ее посмотреть на него другими глазами.
– И сколько мне еще не спать? – спросил он, слегка расправляя плечи.
