и мирянам богомольцам очень редко удавалось посетить “Предтечу”: не хотело начальство беспокоить безмолвие старцев-молитвенников. Да и добраться туда не легко было: нужна была лодка, гребец, а люди в монастыре нужны для своих дел.
Но нам, как студентам академии, сделано было исключение: везти нас поручено было брату Константину, бывшему офицеру… Этому брату было тогда уже около 50–55 лет. И такой солидный монах должен был повезти нас, почти еще мальчиков. Но в монастыре все делается “в послушанье”, и потому хорошему иноку и в голову не приходит смущаться подобными странностями. А скоро и мы освоились, узнав добродушие брата Константина.
Дорогою мы немного помогали ему грести.
Другой монах, проводник, посланный познакомить нас с о. Никитою, был отец Зоровавель… Способный строитель монастырской жизни, хотя он происходил из крестьян, но относился к монаху-офицеру с властностью, – впрочем, спокойною: о. Зоровавель был уже в сане иеромонаха и занимал начальственные должности в монастыре.
Тронулись мы по тихим проливам, среди гор и лесов, к нашей цели без сомнения, скорее – как туристы, посмотреть святого.
Светило июльское теплое солнце; по небу плыли редкие белые облака. Мы благодушно перебрасывались с монахами своими впечатлениями. И незаметно доехали до “Предтечи”.
А нужно отметить, что и я, и Саша были одеты не в свои студенческие тужурки с голубыми бантами и посеребренными пуговицами, а – в монастырские подрясники, подпоясанные кожаными поясами; на голову нам дали остроконечные скуфьи; в руки – четки; даже на ноги дали большие монастырские сапоги, называющиеся “бахилами”; короче, мы с благословения о. Игумена, были одеты, как рядовые новоначальные послушники… Это нужно будет дальше в рассказе. Но это совсем не означало, что мы собирались идти в монахи, просто нам было приятно нарядиться оригинально, по-монашески… Это иногда делали раньше нас и другие студенты, коих обычно “баловали” в монастыре…
Оставив о. Константина в лодке, мы втроем отправились к отцу Никите…
Через несколько минут я увижу святого… Сначала мы заглянули около берега в крошечный “черный” домик, всюду обитый черным толем, – принадлежащий послушнику, тоже офицеру и тоже Константину, но молодому. В это время он был на японской войне, где и окончил дни своей жизни… Сердце человеческое – тайна великая. И разными путями Бог ведет души.
Затем направились выше по острову к домику о. Никиты.
Монахи скита – их было немного, кажется едва ли даже 10, а может быть и менее, жили в отдельных домиках, разбросанных там и сям по небольшому высокому острову – “на вержение крици”, т. е. на такое расстояние, что можно было добросить камень от одной келии до другой… Почему это! Я и сам не знаю. Думается, чтобы не было близко от монаха до монаха, дабы не ходили по “соседству” для разговоров. Но, с другой стороны, чтобы жили все же общей жизнью, вместе.
Домики были деревянные: сосновый лес свой, плотники свои.
Дошли мы до домика о. Никиты. Вижу к дверям его
