м машин. Движение на этом перекрестке не стихало даже в самые глухие часы. Мужчина хотел было заговорить, но девушка уловила его движение, подняла палец и прижала его к губам. Еще одна машина проехала за углом, взвизгнули тормоза на перекрестке, и тут же снова зарычал мотор.
– Наверное, показалось, – мужчине надоело выслушивать темноту. Он чиркнул зажигалкой и при ее свете взглянул на часы. – А может, это громко включили телевизор.
– Посмотри на окна, все спят, – шепотом возразила девушка, все еще продолжая прислушиваться. – Даже эти товарищи на третьем… Ну, правильно, сколько можно праздновать? Пятый час. Ты ведь меня проводишь до квартиры?
– Ну конечно, – с наигранной готовностью ответил тот, и Катя не сдержала ироничного смешка.
В этот миг ей захотелось отказаться от услуг провожатого, но мысль, что в подъезде могут встретиться нетрезвые парни, посещавшие «нехорошую квартиру» на третьем этаже, превозмогла прилив задетой гордости.
– В последний раз, – сказала она, радуясь, что ее лицо прячет темнота. Катя чувствовала, что оно некрасиво искажено, но справиться со своими чувствами не могла. – Это будет вроде венка…
– То есть? – насторожился Сергей.
– На могилу принято носить венки, – девушка спрятала в карманы куртки озябшие руки и поежилась, вздернув плечи. – А мы сегодня как-никак кое-что похоронили.
– Катя, я надеялся, что обойдется без сцен, – нервно проговорил он. – Мы же взрослые люди! Кажется, все обсудили, и ты сама согласилась, что…
– Так дальше нельзя, – докончила она, доставая ключи и выбирая магнитный от двери подъезда. – Я и не спорю, с этим надо было покончить. Я не думала, правда, что вот так, запросто… Я дороже ценила два года своей жизни!
– Катя, мне очень жаль… – начал тот, но девушка остановила его, резко обернувшись на пороге, придерживая приоткрытую железную дверь.
– Вот этой фразы ты мог бы не говорить! Тебе жаль, да?! А мне нет!
– Что бы я ни сказал, все равно буду виноват, – обреченно ответил Сергей, входя за нею в подъезд. – Прошу тебя, не надо. Верь – не верь, а мне очень тяжело.
Лифт был отключен на ночь, и на седьмой этаж пришлось подниматься по лестнице. Катя шла впереди, быстро, не замечая пролетов, с горящим от гнева лицом, и потому даже не заметила на неосвещенной площадке фигуру возле мусоропровода. Она обернулась, лишь услышав сердитый возглас Сергея:
– Ноги подберите, дайте пройти!
– Я тебе сейчас так ноги подберу… – хрипло, с усилием ответила тень, делая попытку подняться и снова оседая на пол. – Стой, где стоишь… Дай только встать…
– Идем же, – поторопила она Сергея и, морщась, вгляделась в темноту. – А вы, как вас там, убирайтесь из подъезда! Сейчас милицию вызову! Достали!
– Я тебе вызову… – угрожающе просипела тень. – Смотри, я тебя еще повстречаю!
Она не ответила и пошла дальше. Сергей замялся на миг, но тут же нагнал ее. Когда Катя остановилась у двери своей квартиры и принялась искать на связке нужные ключи, пальцы у нее слегка дрожали.
– Где же… – Она нервно перебирала ключи и наугад пыталась отпереть замки. На площадке было темно, лампочка, ввинченная ею на днях, перегорела или была украдена. – Боже мой, что у нас за подъезд, каменный век, тьма, грязь, какие-то неандертальцы под ногами валяются! Я была недавно в гостях у подруги, так у них на площадках зеркала и картины висят…
Наконец ключ повернулся в замке, она нажала дверную ручку и вопросительно обернулась на своего спутника. Тот слегка отступил, словно испугавшись приглашения, которое могло последовать за этим движением.
– Мне пора, – торопливо произнес он.
– Да я и не предлагала зайти, – теперь ей было по-настоящему нехорошо, в висках застучала кровь, кожу на лице закололи мелкие иголочки. Кате стало душно и невыносимо, до физической боли стыдно: «Все выглядит так, будто я за него цепляюсь!»
– А ты решил, что я предложу чашечку кофе? – срывающимся голосом выговорила она, борясь со спазмами, давящими горло. – С этого обычно начинают, а как заканчивают, я даже не знаю… Может, бутылкой, как этот тип на третьем этаже… Нет, я тебя не приглашаю, до работы всего ничего осталось. Приму ванну, проверю почту, попробую часок подремать… Мне не до тебя.
– Катя, ты просто золото, – тихо ответил он. – Другая на твоем месте устроила бы сцену, смешала меня с грязью. Да что там, я сам себе противен… Прости, если можешь.
Она не ответила – прикусила рвущиеся наружу слова вместе с губами, так, что почувствовала резкую боль.
– И ведь я знаю, что мы с тобой могли быть так счастливы, как я никогда не буду с ней, но…
– Это нужно немедленно
