десятки, то сие столетие не кончится числом 9, а только числом 10; не от 1-го до 9, но от 1-го до 10 есть десяток; от 11-го до 20 второй десяток; от 21-го до 30 третий десяток. Следовательно, не с 1800, а только с 1801 начнется новое столетие. Сие для просвещенного человеческого разума так ясно, что не нужно читать многих о том сочинений или ради того справляться у Временосчислителей».
Вот такую совершенно определенную информацию дали своим читателям «С.-Петербургские ведомости» в первый день 1800 года. (Забавно, правда, что помещена она в разделе заграничных новостей, с пометой: «Из Стаде от 16 Декабря». Стаде это нынешний город Штаде в Германии.)
Увы, за последующие сто лет разъяснение это успело забыться, и с определением наступления нового века опять пошла путаница. И разъяснения в газетах пришлось давать снова.
«Наконец-то он кончился, пресловутый девятнадцатый век, и перед нами встает вопрос, следует ли оплакивать его или радоваться его кончине… С завтрашнего дня будем говорить, что поэзия Пушкина принадлежит прошлому веку», – писало «Новое время» в воскресенье 31 декабря 1900 года.
Столь же просвещенной оказалась «Петербургская газета». Она взяла в авторитеты Камиля Фламмариона, французского астронома, который доказывал своим собственным соотечественникам, что счет начинается с единицы, а не с нуля, а потому о начале очередного века споров быть не может.
Как видите, не одни только россияне ошибались, торопясь расстаться с прошлым. Говорят, например, что и Шиллер поздравлял Гёте 1 января 1800 года с новым веком, а потом исправлял свою ошибку в поздравлении через год… И германский император Вильгельм упорствовал в своем мнении, что двадцатый век пошел с 1900 года…
Но что для России тогда было гораздо существеннее, так это то обстоятельство, что она отставала от остального мира по календарю, живя «по старому стилю».
«Наша погода торопится, – сетовало «Новое время» в конце оттепельного декабря 1896 года, – а наш календарь запаздывает. За границей уже третий день нового года, а мы все еще не можем расстаться со старым».
(Конечно же, и эти, со снимка, петербургские артельщики – изготовители елочных украшений, как и все в России, праздновали приход 1914 года почти на две недели позже, чем делалось в Европе.)
Вопрос об отказе от календаря юлианского и переходе на грегорианский и в прежние времена ставился у нас не раз. Особенно настойчиво – в конце позапрошлого века.
«Слухи о реформе календаря принимают определенный характер, – оповещала читателей «Петербургская газета» 6 мая 1899 года. – Таким образом в скором времени… мы не будем жить особою, замкнутою от всего мира жизнью… В двадцатом веке, сравнительно с юлианским календарем, мы бы отстали уже на 13 дней. Цифра, способная внушить суеверный страх».
Действительно, с «высочайшего соизволения» была составлена комиссия при Русском астрономическом обществе из представителей разных ведомств, которой поручили заняться разработкой проблемы. Так что общественность, в той
