помягче… ничего, что я с тобой говорю о такой части жизни? – голос Винсента звучал извиняющееся, но в глазах была насмешка.
– Я не знаю, что такое ванная, – спокойно ответила Исабель. – Покажешь?
– В былые времена я бы воспринял этот вопрос с энтузиазмом, – пробормотал виконт.
– Наверное, ты потратил много денег на это все, – сказала Исабель. – Оно того стоило?
– Еще как. Не выношу, когда воняет, – без обиняков признался Винсент.
– Ты как моя мама, – Исабель закрыла дверь и повернулась к виконту. – Она рассказывала про богатые дома. Некоторые люди там были роскошно одеты, но пахли как старые козы. Ей это не нравилось.
– Твоя мама была…
– Путешествовала с труппой, – напомнила Исабель. – Иногда их приглашали дать представление на каком-нибудь празднике. Пару раз даже на похороны звали, представляешь?
Виконт недоверчиво поднял бровь, но промолчал.
– В конце крыла была оранжерея, – он показал рукой вперед. – Ханна занимается ей по мере сил, вместе с Арелом. Правда, большая часть растений все равно погибла.
– А розарий? – Винсенту показалось, что Исабель заволновалась.– Ты покажешь мне розарий?
Виконт пожал плечами.
– От розария тоже мало что осталось. Покажу, как дойдем. На втором этаже спальни и малая гостиная.
– Ты спишь там? – ткнула Исабель пальцем в потолок. – А где будет моя комната?
Впервые за все время она увидела, как Винсент растерялся.
– На кой дьевон тебе комната, если ты будешь уходить домой? – раздраженно спросил он.
– Мне нужно место, где я смогу оставить необходимые мне вещи. На всякий случай, – перевела на Винсента безмятежный взгляд Исабель.
– Зачем? – виконт сверлил ее глазами.
– Например, тебе приедет в голову кинуть в меня чернильницей и мне надо будет спокойно переодеться, – пояснила девушка.
– А ты думаешь, я буду кидаться в тебя чернильницей? – уточнил Винсент недоверчиво.
– Я думаю, что все может быть, – серьезно кивнула Исабель, мысленно прося богов, чтобы такого никогда не произошло. Хотя в ее голове сказка про виконта уже обрела первые очертания и чернильница в ней точно была. Привычка переносить жизнь в сказку появилась у Исабель с того момента, когда над телом матери захлопнулась крышка гроба. Это не Исабель, а девочка по имени Иса стояла у могилы. А девочка Исабель просто рассказывала эту сказку.
– Потом выберешь любую, – сдался Винсент. – Идем дальше, прибавь уже шагу, наконец.
В какой-то момент мне кажется, что Исабель кокетничает. Она так спокойно осматривает дом и пропускает мимо ушей мой пикантный рассказ о чудесах туалетной комнаты, что я решаю, что она пытается произвести на меня впечатление таким образом. Лет десять назад, я и впрямь бы заинтересовался, что за женщина не испытывает ни страха, ни смущения, ни неловкости, попав в поместье с такой историей.
