Много.
– Сколько много? – не унималась собачка.
– К врачу пойдем вместе. Ты тоже постоянно переспрашиваешь, – Нюшка решила перевести разговор на другую тему, но Шушка этого явно не хотела.
– Много – это много, – начала Нюшка. Ей не хотелось признаваться, что кроме Шушки в ее жизни не было ни одной знакомой собачки. Ни умной, ни глупой, никакой… Да и подругу не хотелось расстраивать. Ведь она так собой гордилась! К слову сказать, Нюшке нравилась Шушка такой, какой была: нескромной, немного хвастливой и балованной. С ней всегда было интересно и весело. Она рассказывала о том, чего не знала; показывала то, чего никогда не видела. Ее фантазии были смешными и оригинальными.
Нюшка набрала много воздуха в ротик и выдохнула через пятачок. В этот момент она напоминала собой розовый толстенький паровозик, выпускающий пар из трубы. Этот фокус всегда смешил Шушку до слёз. Сработало и на этот раз…
Шушка расхохоталась и радостно запрыгала вокруг подруги, ломая и затаптывая всё цветущее и растущее.
Нюшка облегченно вздохнула. Они обнялись.
– А тебе идет зеленое, – как бы невзначай сказала Шушка.
Они запели:
– Жили-были две подружки.
Хрю. Хрю. Хрю.
Две подружки-хохотушки.
Хрю. Хрю. Хрю.
Не мечтали, не гадали.
Хрю. Хрю. Хрю.
Вдруг на даче оказались.
Хрю. Хрю. Хрю.
Вот так, весело, с песенкой, Нюшка и Шушка подкрались к домику.
Нюшка от радости, что наконец таки добрались, а Шушка, скорее, от эстетического приступа, закричали в два голоса:
– Ах, какая прелесть! Какой чудесный домик!
Сказали – и ломанулись в открытую дверь, причем сразу вдвоем.
– Я так и знала… – послышался из угла недовольный Шушкин голос. – Я так и знала. Одна спальная комната, и нет ванной.
– Зато есть огромная кладовая, и в ней много продуктов, – радостно заметила Нюшка.
– А ковры? Где ковры? Они что себе думают? Если много травы, то и ковры не надо стелить? Я что, как сирота, на голом полу спать должна?..
Шушкин монолог прервал Нюшкин заливистый смех.
– Вот объясни, чего ты смеешься? У меня, можно сказать, трагедия, душевная травма. А она смеется… – обиделась собачка.
– На голом полу… На голом полу… Ха-ха-ха… – не успокаивалась Нюшка.
– Я, может быть, немного и приукрасила. Но только лишь самую малость. А тебе смешно.
– Это ты подушку хозяина называешь голым полом? – спросила Нюшка.
Шушка всем своим видом показывала, что не слышит.
– Да ты и в игрушки играешь на его кровати, – продолжала разоблачение Нюша.
Шушка становилась всё более и более глухой.
– А если честно, то ты и кушаешь…
– Ну хватит. Скажи, что я еще и в ту…
– Чего не видела,
