вздохнула Мамакаю. – Спасибо тебе, конечно. Но с инспектором этот номер не прокатит.
– А вы не пытались его лечить?
– Мы лечимся теплом пустынного песка. А инвалидность не лечится.
– А чего в его организме не хватает?
– Почём я знаю, – сердито просвистела Мамакаю.
Всё это время Папакаю сидел на хвосте и ронял камни.
Лара спросила:
– То есть у вас медицины нет? Если кто чуть не такой – его на свалку? Набаловали вас водяные, всё за вас делают! А можно заглянуть вам в рот? Только огнём не дышите, а то сожжёте меня.
– Да знаю я, вы углеродные.
– А вы?
– Мы кремнийорганические.
– Силиконовые, – вспомнила Лара.
Заглянула в рот сначала к Мамакаю, а потом к Каю и вынесла вердикт:
– Там у вас в нёбе две щели. А у Каю они заросшие. Надо резать.
Лара достала из рюкзака нож. Тем временем Мамакаю заглянула в рот мужу и сыну и сказала:
– Надо же, ни разу не додумалась посмотреть, что у нас и как. Ты права. Режь!
– Вам самим придётся резать. Мальчик не умеет управлять огнём. Как только я проткну дырку, он меня сожжёт.
– Но мои передние лапки не удержат этот твой нож!
– Я привяжу. Но кроме порохового скотча у меня ничего нет. Он сгорит и опалит вашу лапку.
– Испугала огнедышащего дракона огнём, – отмахнулась дракониха. – Папакаю, у тебя лапки поразвитей, давай ты.
Папакаю шипел и ронял камни.
– Эх, мужики, – вздохнула Мамакаю. – Всё на нас, на бабах! Привязывай! А ты, страдалец, держи пасть малыша, а то он мне ненароком лапку откусит!
Как предсказывала Лара, из прорезанной щели выплеснулся огонь. Лара дождалась, когда нож остынет, и снова примотала его к лапке драконихи. Второй раз она действовала уверенней. А Каю, как только отец отпустил его пасть, в восторге принялся плевать огнём. Папакаю умилённо сложил лапки и свистел: «Сыночек, я тобой горжусь!»
– Прекрати, – крикнула Лара. – вдруг обессилишь, а тут стража! И инспектор!
Драконы остановились.
– Так, сынок, – скомандовала Мамакаю. – Подкрепись, потом будем быстренько на меткость тренироваться. У тебя должно кучно получиться, отверстия я проткнула небольшие.
Каю метнулся к недоеденной коряге и принялся с аппетитом откусывать от неё.
– Ты, наверное, тоже есть хочешь? Вот у нас есть ветви харудской водянистой пальмы. Водяные их едят, значит, и тебе подойдут. А нам воду нельзя, мы только выжатые едим.
Лара быстро разобралась с местной пищей. Она ловко прокалывала куски обожжённой местной растительности и сливала воду в свою пластиковую бутылочку. А сама пальма оказалась вполне съедобной. На вкус вроде печёной картошки. Не солёная, правда, но с голодухи и не то съешь.
– Ой, летят, – вдруг свистнул Папакаю.
И правда, на горизонте показались три точки.
– Быстро, Каю, плюнь огнём в самый большой камень, который твой папа выплакал!
