раньше чем через полчаса. И ему нельзя мешать.
– В другой раз, – сказал Колин и тут же поинтересовался у Ровены: – Вы присоединитесь к нам за ужином у Эставеза?
О, она бы очень этого хотела! Но взгляд отца подсказал ей правильный ответ.
– Может, в другой раз, – ответила она.
– Колин, позвольте порекомендовать вам небольшой тур, – предложил сенатор.
– С удовольствием, – ответил Колин; может, дело было в акценте, но казалось, что он говорит искренне.
– Я начал этот проект два года назад, – гордо произнес сенатор, направляясь к дому, и, конечно, не стал упоминать, что идея принадлежала Ровене.
– Эй, Ро!
Оглянувшись, Ровена увидела Патрицию Адамс, помощника менеджера и свою лучшую подругу. Патриция – а для друзей Триша – присматривала за детьми на игровой площадке. Поймав взгляд Ровены, она обмахнулась ладонью и одними губами сказала: «Вот это да!»
Ровена не могла не согласиться.
Всего через несколько минут сенатор и Колин появились снова, причем сенатор явно был на взводе.
– Кто-то оставил краску на краю стола, и она попала на брюки Колина, – сообщил он. Тон был ровным, но Ровена видела по тому, как он стискивал челюсти и пучил глаза, насколько он зол. Колина же, напротив, как будто ничуть не заботило то, что его левую штанину украшало большое лиловое пятно.
– Право, не о чем беспокоиться, – сказал он.
– Это акварель, она легко отмывается, – сказала ему Ровена. – Уверена, Бетти, наша экономка, позаботится об этом. Но если вдруг все-таки останется пятно, я заплачу за ущерб.
– Это совершенно точно не понадобится, – уверил ее Колин.
– Ладно, мы не будем отвлекать тебя от работы. – Отец растянул губы в искусственной улыбке. – Колин, простите, могу я переброситься с дочерью парой слов наедине?
«Ну вот, начинается».
Ровена последовала за отцом в дом, где он развернулся и немедленно начал:
– Ровена, все, о чем я прошу, – чтобы здесь было чисто и презентабельно, когда я привожу гостей. Неужели так трудно стереть пятна краски? Колин королевской крови, герцог, герой войны. Почему ты с ним так груба?
«Если он герой войны, то сталкивался с худшим, чем акварель на штанах». Но сказать это вслух Ровена не посмела. Как много раз до этого, она проглотила свою гордость и даже ухитрилась не подавиться горечью.
– Мне очень жаль, наверное, мы где-то пропустили, когда прибирались. Следующий раз я буду внимательней.
– Если следующий раз будет. Если ты не способна даже краску вытереть, как тебе можно доверять заботу о детях? После всего, что я сделал для тебя и Дилана… – Сенатор покачал головой, словно не находя слов для ее наглости и эгоизма, так что Ровене оставалось только извиняться. А потом, для драматического эффекта, он гневно вылетел за дверь.
Ровена привалилась к стене, рассерженная и раздраженная… и да, обиженная. Но сколько
