на кровать. Можешь вести себя свободно, – проговорил я, вытирая руки бумажным полотенцем, сканируя полки на предмет наличия дезинфицирующих средств.
– Спасибо, сэр, – тут же откликнулась она, грациозно поднялась с пола и устроилась на краешке кровати.
Я сел рядом, взял ее за руки, чтобы лучше рассмотреть.
– Пидорасы, – не сдержался.
Айза, которая украдкой меня разглядывала, опустила голову слишком резко и прыснула.
Я разозлился, не особенно разделяя ее веселье.
– Полагаешь, позволять такое с собой делать – это смешно?
– Нет, сэр.
– Что же за улыбочки и смешки?
– Вы очень забавный, когда так нетолерантно выражаете свое отношение к доминантам.
– Они не доминанты, а два гондона.
Она снова хихикнула.
Я прикрыл глаза и сцепил губы, чтобы прекратить ругаться. Она, черт подери, права. Пусть пацаны и дали жару, но выражаться при покорной… Которую они чуть не покалечили… Эх, да кого я обманываю. Скоты они.
– Ладно, давай займемся делом, девочка.
Я взялся за смоченные «Мирамистином» тампоны и стал аккуратно прикладывать их к ссадинам. Айза почти не показывала боли, хотя точно не получала от нее удовольствия. Когда я стал наносить крем, она скривилась.
– «Бепантен»? – уточнила она.
– Да, а что?
– «Пурелан» лучше, сэр. У меня есть в сумочке, если бы вы разрешили…
– Нет, – обрезал я.
Я всегда пользовался этим кремом, и ни одна покорная не жаловалась. Для Айзы я тоже не собирался делать исключение. Если у нее гламурные предпочтения, то пусть в следующий раз вручит своим садистам розовые флоггеры с пропиткой из «Шанель №5».
Почему-то я адски злился и никак не мог перестать. Причем злился на всех. На недодоминантов, на Айзу, на себя. Вообще на систему клуба, которая окунула нас в эту ситуацию и заставила меня быть с ней наедине.
– Простите, – проговорила Айза и опустила глаза.
Только что она была собой, но тут же выключилась и стала снова просто куклой для утех, покорной, рабыней.
С другой я бы этому обрадовался, но с ней – нет.
Наконец, взяв себя в руки, я занялся ее запястьями, но и привычные манипуляции не принесли покоя. Каждое касание, каждый взгляд, каждый вдох рядом с ней становились сладкой пыткой. Я должен был остаться в стороне, поручить ее кому-то из надежных знакомых, но прекратить уже не было сил.
Она больше ничего не говорила, лишь доверчиво поворачивала руки и чуть слышно застонала, когда я нанес крем.
Закончив, я поспешил встать, и это снова было ошибкой. Ее глаза оказались на уровне моего паха, Айза как раз подняла голову и точно заметила, что мой член натянул брюки.
Она шумно сглотнула и облизала губы.
– Спасибо, сэр.
– Пожалуйста, девочка. Пообещай больше не играть с садистами и дилетантами.
– Обещаю, –
