практически видел, как мысли движутся по тому месту, которое когда-то называлось лбом.
Оценив обстановку, однорукий потянулся за оружием. Не лучший выбор.
– Не надо, Джонни, – покачал головой Стегманн.
«Верно, Джонни, не надо», – мысленно поддержал сыщик.
Но парень был отмечен загадочным упорством дебила. Совсем как Ширес в Заливе. Возможно, именно с этим выражением парнишка удерживал стратегическую высоту, когда остальные смылись. А потом от него оторвало несколько ценных кусков.
Недолго думая, Ленни одним слитным движением оказался возле швейцара и тихо ударил точно в челюсть: все честно – в целую часть. Парень рухнул на тротуар.
– Нехорошо получилось, – прокомментировал Стегманн. – Как-никак, ветеран.
– А? Я сам служил! – Ленни махнул стволом в сторону двери. – Проходи.
Внутреннее помещение банка предстало темным узким коридором со множеством одинаковых дверей. И за каждой мог оказаться какой-нибудь дебил-доходяга.
– Кто-нибудь еще?
– Только Петер, – с живостью отозвался клерк. – Он должен сидеть вон за тем столиком, – толстый палец легко указал в темноту, где, как подразумевалось, никого не было. Сам Ленни не мог разобрать дальше собственного носа.
– И где он?
Они осторожно продвигались. Пахло деньгами, подмышками и моющим средством. Кто-то воспринял выражение «отмывать деньги» слишком буквально.
– Почем мне знать? Может быть, пошел отлить. Может быть, заметил тебя и дал деру. Станем ли мы обвинять его в этом? В смысле, ты ж себя видел…
Стегманн Моттс последовательно выражал презрение к собственной участи.
– И кто такой Петер?
– Просто парень. Ты его не знаешь. Он у нас типа швейцара.
– Швейцара? – переспросил Кравитц. Они уже почти добрались до предполагаемого местонахождения стола. – А Джонни тогда?..
– Внук.
– Твой?
– Боже упаси! Миссис Флэнаган, конечно. Старушка с него пылинки отряхает, после того как он вернулся не совсем целым.
Сыщик почувствовал, как второй раз за вечер пол ускользает из-под ног.
– Но, – жизнерадостно продолжил банкир, – не бери в голову: тебя убьют совершенно не за это!
И еще раз – ха. Вот уж действительно денек.
Они подошли к тому, что могло быть рабочим местом Петера. Моттс уселся на стол и начал весело болтать ногами. Поблизости действительно никого не было.
– Мне нужно взглянуть на парочку бумаг из… – начал Кравитц.
– Обожаю Де Хэвилленд, – перебил бесстрашный счетовод. – Ее роль в «Каждому свое» – подлинный шедевр. Какая игра, какие оттенки драмы! Некоторые предпочитают Джоан… но нет, нет, это просто смешно!
Единственная Джоан, которую мог бы предпочесть сыщик, это бывшая подружка Холланда. Та еще сука.
– А?
– Ну
