хотел, вот почему она снова и снова возвращалась к Маику Тару. И она не позволила убить себя с легкостью – разгромленная квартира и многочисленные раны Тара тому свидетели.
Хило не помнил столь же кошмарных преступлений в Равнинном клане. Оно сотрясет весь клан до основания. Родственники Йин потребуют возмездия.
Когда Хило приехал домой, на крыльце его уже ждали Анден и Лотт. Они стояли рядом, но не разговаривали и выглядели очень серьезными. Увидев их вместе, Хило вспомнил, что они одного возраста, учились на одном курсе Академии и даже дружили, но стали совсем разными.
– Мы заперли его в кабинете, Хило-цзен, – сказал Лотт. – Он не пытался уйти.
В оранжевом свете фонарей на крыльце лицо Андена выглядело бледным. На нем был лишь медицинский нефрит, и аура стала тонкой и слабой, он потратил много энергии.
– От ран он не умрет, – ответил он на немой вопрос Хило. – Один удар проткнул селезенку, но я остановил кровотечение. Не знаю, стоит ли делать что-либо еще, раз…
Он умолк. Хило с благодарностью положил руку ему на плечо, и они вошли в дом.
Лотт поставил охранять Тара трех Кулаков – двух в комнате и одного у двери в коридоре. Мудрая мера предосторожности – даже раненый, Маик Тар оставался одним из лучших бойцов клана, и если он лишился рассудка, трудно было сказать, на что он способен. Но когда Хило вошел в кабинет, его шурин тихо сидел на диване, поставив локти на колени и сцепив пальцы на затылке, словно готовился к падению самолета. Его раны перевязали, а одежду сменили, достав чистую из шкафа Хило.
Хило жестом велел охранникам уйти и закрыл за ними дверь. Тар поднял голову и посмотрел на него с несчастным и жалобным выражением:
– Она умерла, да?
Когда Хило кивнул, Тар зарыдал – он плакал долго и безутешно, разрывая душу. Хило слышал такое лишь однажды – когда убили Кена.
Он подошел к человеку, которого считал братом, и сел рядом с ним, положив руку ему на плечо, чтобы утешить.
– Не понимаю, как это случилось, – захлебываясь от рыданий, сказал Тар. – Началось как обычная ссора, но потом все стало гораздо хуже. Она хотела уйти от меня, Хило-цзен. Говорила ужасные вещи… – Нефритовая аура Тара напоминала разбитое стекло – сплошные острые осколки. Между рыданиями снова прорвались слова: – Я не хотел ее ранить, клянусь богами. Я люблю ее. Я же собирался на ней жениться! Мы и раньше ссорились, но вроде бы с этим покончили, и наконец все наладилось. А когда сегодня пришли домой, она сказала, что отменяет свадьбу и бросает меня. Она спала с другим и призналась в этом. Она была пьяна, я тоже выпил… Не знаю, как вышло, что мы достали ножи, этого я уже не помню…
Хило позволил Тару выплакаться. Все его признания не имели значения. Невозможно было извиниться за то, что он совершил, невозможно объяснить или поправить – от его руки пал Кулак клана. Но если Тару нужно было выговориться, то Хило мог хотя бы его выслушать. Когда
