множество точек соприкосновения и связей. То же пишет и А. Троицкий, рассматривая особенности становления ленинградской рок-музыки: как в большой деревне там есть места, где каждый может увидеть каждого[1].
В Петербурге исторически андеграунд имел концентрированные в пространстве формы. Сквоты, дворы, набережные, кафе становятся местом, где «знакомые встречали знакомых»: от «Сайгона» до «Эльфа», от «Треугольника» до «Росаны». Пространство в этих топохронах важнее времени, которое, казалось, текло и течет по собственным неофициальным законам, а не по официальным декретам. Здесь появляются свои герои, образцы для подражания, рождаются легенды, а байки приобретают особое значение. Это стало частью современной петербургской культуры. Рыжов (иногда «Боно» или «U2») не случайно делает Питер одним из ключевых героев своих текстов. Для него было органично воспринимать себя как часть этого мифа: как «художника поведения», «интеллектуала-алкоголика», сайгоновского завсегдатая, «ленинградского битника», «короля Треугольника». Так же воспринимали его и многие окружающие.
Будучи истинным питерским интеллигентом, человеком высоко и разносторонне образованным, он сумел построить свою вселенную, основанную на осознании свободы как главной категории человеческого бытия, мир, параллельный официальной реальности. В своих текстах он смотрит на знаки обыденного мира, на пошлость и фальшивую мещанскую мораль с искренним удивлением и жесткой иронией, это заметки инопланетянина, попавшего на другую планету. Поэтому так ласково он писал о тех, кто обладал тем же чувством свободы, способностью удивляться мелочам, как он сам; поэтому предъявляемые автору обвинения в порнографии выглядят как-то несуразно.
Там, где есть культура, обязательно существует целый набор запретов и ограничений, механизм подавления: искусство в таком контексте воспринимается как особая степень свободы, а маргинальность иногда прочитывается как путь к свободе. Ж. Лакан в работе «Ниспровержение субъекта и диалектика желания в бессознательном у Фрейда» подчеркивал сходство механизмов защиты от травмы с поэтическими тропами, определяющими режим деятельности бессознательного. Так, «поэтические тропы» Рыжова – это способ снятия травмы культуры, через построение собственной вселенной… в которой тоже есть боль и экзистенциальная тоска, абстинентный синдром и смерть, но есть и свобода от пошлости и нормативного давления общества.
Анна Демшина,
кандидат культурологии
«…Жизнь. Что это?
Дочь Виталия Соломина на его вопрос как то ответила:
“Свой круг на Земле”. Как точно.
Моя – мой Треугольник…»
Exegi Monumentum
Памятник Рыжову – вещь, в принципе, ненужная и противоестественная.
Люди пыжатся, с важными лицами заставляют
