с крушением советского строя. 1990-е годы оказались периодом российской истории, «свободным» от какой-либо общественной морали. Мало авторов, кто оказался в состоянии противопоставить моральному обвалу что-либо основательное. Т. А. Флоренская была одной из этих немногих, но она умела излагать вечные истины и на марксистском языке, потому что люди при любом строе остаются людьми со своей ненасыщаемой тягой к вечному.
Теория личности, которую можно построить, основываясь на научном наследии Флоренской, отличается от всех остальных «теорий» отказом от притязаний на познание личности. Диалогический подход, разработанный ею, допускает, что с личностью другого человека можно вступить в диалог, а также описывает необходимые условия успешности такого диалога для двух его участников – консультируемого и консультанта. Таким образом, личность всегда понималась Флоренской не как «объект» исследования, а как «субъект» общения.
Второе базовое положение ее «теории личности» состоит в утверждении принципиальной непознаваемости личности другого человека, защите «тайны личности». Данное положение согласуется с выводами современных богословов, проанализировавших понятие «личность» в православной традиции. Священник Вадим Леонов, сопоставляя понимание «личности» и «образа Божия» в православном богословии, говорит о том, что эти понятия не подлежат формальному определению и что, хотя исследованию доступны отдельные проявления личностного бытия человека, важно, чтобы эти феномены даже в обобщенном виде не считались сущностью и предельной глубиной личности в человеке (Леонов, 2010, с. 81).
Третье положение теории личности, по Т. А. Флоренской, связано с понятиями «наличное Я» и «духовное Я». Диагностике с помощью психологических методик доступно только «наличное Я».
Четвертое положение обосновывает необходимость следовать принципу «не навреди» в работе психолога. Оно связано с утверждением духовной сферы личности и запретом любой психологической практики, сопряженной с воздействием на духовную сферу.
Пятое положение касается необходимости «оценивания» нравственной позиции личности двух участников диалога – как консультируемого, так и консультанта. Основанием для такого «оценивания» служит соответствие их слов, действий и поступков нравственным заповедям.
Шестое положение утверждает благоговение перед свободой нравственного выбора личности, на которую никто (даже психолог и даже из «благих побуждений») не может покушаться.
Святоотеческие источники диалогической концепции личности в советский период истории отечественной психологии могли явно не обнаруживаться, но и при внешне «марксистском» языке описания они оставались основанием, позволяющим здраво и точно расставить акценты, отделить существенное от второстепенного.
В качестве примера можно привести анализ работ известных неофрейдистов Г. Салливена и К.
