меня. Не может понять, что смешного. А это ведь просто.
Делаю шаг к нему, так же, как и он до этого, притворяясь, что собираюсь обнять от излишка трепетных чувств. Провожу пальцами по вороту его пиджака. Он опускает голову, загипнотизированно следя за моими движениями, и так даже лучше, пусть мой ответ останется между нами.
– Интересно, почему я должна отвечать? Шантажировать меня больше нечем. Я не на исповеди. Ты мало похож на человека, перед которым мне хочется упасть на колени и покаяться в своих прегрешениях, – перечисляю я, старательно стряхивая с его пиджака несуществующую пылинку. – С другой стороны, именно ты внес первую лепту в мой опыт в подобных вопросах…
Его дыхание настолько тяжелое, что шевелит мои волосы на макушке. Но когда я делаю паузу, оно обрывается, словно он боится, что из-за гула гостей меня не услышит.
Не доводя его до кислородного голодания и себя до проблем – не уверена, что первую помощь умеет оказывать кто-то, кроме меня, – продолжаю с улыбкой:
– Я уже довольно давно сделала так, чтобы костяшки моих пальцев были видны.
После чего еще раз, но уже куда медленней, чтобы это заметил и он, провожу пальцами по его пиджаку и решаю, что с пылинкой покончено.
Как и с душевными разговорами.
Хочу отойти, затеряться среди гостей, но не успеваю.
– Алиса! – зовет меня мама.
Бросив взгляд в ее сторону, замечаю рядом с ней и Федором Ивановичем незнакомого мужчину.
Федор Иванович что-то говорит этому гостю, мама нетерпеливо машет рукой и подмигивает, незаметно кивая на незнакомца.
Несмотря на то, что на вид ему около сорока, может даже чуть больше, выглядит он хорошо. Подтянутый, довольно интересная внешность, хотя черты жестковаты.
Вспомнив ее просьбу, с трудом давлю вздох, понимая, к чему это все.
Но праздник, вежливость, да и Кирилл все еще рядом…
Изображаю сияющую улыбку наивной девушки, которая ни о чем не догадывается, и направляюсь к своему новому потенциальному ухажеру.
Но делаю только шаг, и…
Кирилл хватает меня за запястье. Довольно сильно, приходится остановиться и развернуться к нему, чтобы вырваться. Улыбнувшись родственникам – мол, извините, на секунду еще задержу, не виделись столько лет, – он пронизывает меня тяжелым взглядом, от которого хочется спрятаться, и буквально цедит каждое слово:
– Не торопись с выводами. Возможно, однажды ты сама захочешь опуститься передо мной на колени.
Его предположение настолько смешно, что хочется рассмеяться.
Но я не могу.
Отчетливо понимаю, что он имеет в виду, но главное ведь не в этом. Главное в том, что он абсолютно не шутит и действительно допускает мысль, что я могу…
Кивает, сминая мое недоверие.
Склоняет голову набок, проходится по мне придирчивым взглядом.
– Только запомни: тебе придется очень… – Подушечка его большого пальца
