он человек. И нет, я не собираюсь бросаться ему на шею с радостными воплями, не собираюсь прощать или принимать. Я всего лишь сделала первый шажок. Так было проще, чем постоянно держать оборону и точить копья.
*Апельсин – первыми носителями звания «апельсин» были грузинские и азербайджанские «воры в законе». Многие из них покупали себе этот статус за деньги, что противоречило установленному в воровском мире порядку.
Глава 5
– Катенька, ты еще не устала? – спросил Амиров, когда мы кружились в свадебном танце.
На мгновение я даже пожалела, что не интересовалась подготовкой к свадьбе и не разучивала этот злосчастный вальс. Наши движения с Генрихом абсолютно не совпадали, хоть он вполне грамотно и уверен вел. Я двигалась в каком-то собственном ритме, не забывая случайно оттоптать ему ноги. Мое привыкшее к спорту и физическим нагрузкам тело сегодня переняло повадки бревна. Ноги не гнулись, руки, как у куклы сгибались под странными углами.
Виной этому были тысяча глаз, устремленные на нас. Мы шли по проходу к сцене, и я ловила на себе сотни завистливых взглядов. Кто-то смотрел неодобрительно, кто-то равнодушно. Становилось не по себе, когда я понимала, что большая часть приглашенных имеет отношение к криминальному миру.
– Катя? – вновь позвал Амиров.
– Есть немного, все-таки мероприятие длится уже шесть часов.
– Нас поймут, если мы исчезнем. Тем более уже полночь, а гости будут гулять еще завтра весь день, но уже без нас.
Я нервно сглотнула. Если мы уйдем сейчас, то брачная ночь вот-вот наступит.
– Знаешь, не сильно-то я и устала, – не смотря ему в глаза, произнесла.
– А вот я уже еле на ногах стою, – признался Генрих, – Поэтому, если ты не против, то я с удовольствием украду тебя с этого праздника.
Я молчала, не зная, что ответить. Против, конечно, против! Но разве кого-то интересует, что я не хочу спать с Амировым? Никого! Всем плевать, что сейчас будет происходить за закрытыми дверями спальни.
Прикрыла глаза и глубоко вдохнула, выдохнула. Тело уже не просто одеревенело от мыслей о первом сексе с Генрихом, а вообще отказывалось двигаться. Господи, пожалуйста, помоги мне избежать этого позорного грехопадения в собственных же глазах. Пусть случится хоть что-нибудь, что отсрочит брачную ночь.
– Катя? Ты вся побледнела, – взволнованно сказал муж, – Как ты себя чувствуешь?
– Ммм… мне нехорошо. Голова разболелась. Сильно, – я придумала это сходу, как только он спросил, и ничуть не жалела о своем вранье. На войне все средства хороши. Чем брачное ложе не поле для битвы?
– Закругляемся, – решительно сказал Амиров и повел меня к столу молодоженов.
Генрих подозвал кого-то из организаторов, шепнул ему на ухо пару слов, и тот убежал, как ошпаренный, говоря что-то в портативную рацию. Муж так же отдал распоряжения охране.
– Куда мы сейчас? – дрожащим голосом спросила его.
– Здесь
