я сильная у него, что я справлюсь. Он говорил, что любит меня и всегда будет рядом, стараясь защитить. А я просилась к нему, звала, но папа отдалялся и уходил, качая головой, что мне еще рано.
Глава 3
Массивное зеркало в тяжелой позолоченной раме беспристрастно отражало бледную печальную девушку. Это была я.
Свадебное платье, которое весило больше меня самой, неприятно тянуло вниз. От него при ходьбе подгибались колени, а через пару минут начинала ныть поясница. Дорогой плотный шелк был весь усеян сверкающими кристаллами и драгоценными камнями. Из них состояла и моя диадема, возвышающаяся над головой на добрых пятнадцать сантиметров. Уши оттягивали огромные серьги с бриллиантами, на двух пальцах крепко сидели массивные перстни с теми же камнями, а шею украшало тяжелое колье.
Просто мечта цыганского барона, а не невеста шестидесятипятилетнего старика. В таком возрасте скромнее надо быть, думать уже о вечном, а не о юном теле отбрыкивающейся девушки.
Глаза защипало, снова слезы. Мои постоянные спутники за прошедший месяц.
Генрих Эдельбертович оказался своеобразным человеком. Большую часть жизни крутился в криминальных кругах, зарабатывал вес и авторитет. Не раз сидел в тюрьме, что сыграло ему на руку в его «карьере». Последние лет пять тихо отходил на пенсию, гребя под себя деньги и чужие бизнесы. Чтобы хватило на безбедную старость ему и его внукам. Последних еще не было, но с моей помощью он планировал ими обзавестись. А мне следовало подарить ему сына или дочь в ближайшее время.
Этой свадьбой он ставил жирный крест на своей карьере в криминальных структурах. Из уважения к возрасту и за былые заслуги сход всей воровской братии дал ему спокойно уйти и «пожить для себя».
Когда он привез меня в свой загородный дворец, я все еще была без сознания, плавая в темноте и не ведая, что происходит. Его люди отнесли меня в комнаты, горничные раздели и умыли, приводя в порядок волосы и лицо.
Очнулась я, когда кто-то мерил мне давление. Предплечье сильно сдавило ремнем тонометра, и мое тело инстинктивно отшатнулось.
– Тише, тише, – заговорил кто-то, – Я всего лишь врач и осматриваю тебя.
Над кроватью склонился симпатичный мужчина в очках, а за его спиной маячил бледный Амиров.
– Ничего страшного, – успокоил нас врач, – У ребенка всего лишь сильный стресс и нервное истощение, которые вызвали такой длительный обморок.
– У ребенка? – удивленно переспросил Генрих.
– Ээм, а сколько девушке лет? – растерялся врач, – На вид не больше пятнадцати.
– Восемнадцать, – прохрипела я, чувствуя, как горло саднит. Наверное, сорвала голос, пока кричала и отбивалась.
– Прошу меня извинить, – мило улыбнулся мужчина, – Вы очень молодо выглядите, вот я и ошибся.
– Док, ты давай по делу, – рассердился Амиров, – Как ее лечить?
– Девушке сейчас нужен хороший сон, обильное питание, фрукты и отсутствие всяких
