чтоб не смолкла бы лира,И её развевались ветра.
– — —
Как пацан, улыбаюсь и радуюсь:
В самолёте лечу напролом.
Все печали в Шевченко оставил я,
Подо мною, друзья, вражий гром.
Пассажиры заснули над облаком,
Над несущейся рысью землёй.
Сон ко мне не идёт с этим рокотом,
И я рад, словно вместе с весной.
– — —
Куда идти – кругом пески
И кое-где солончаки.
Представить страшно: самолёт
На землю нашу упадёт.
На тыщи вёрст раскрылся пляж;
Везде вода – но то мираж.
Когда бы рядом был верблюд,
Нашел бы где ютится люд.
Но небо лезет на песок,
И путь к приюту так далёк.
…Упорно тянет самолёт,
Где день встречает мой народ.
– — —
Спасибо, принцесса, за этот полёт,
За то, что доехал нормально.
Мне нравятся выси, посадки и взлёт,
И эти воздушные ямы,
И это на фоне слепящем лицо
Во сне голубой стюардессы,
И это крыло под холодной росой,
И рокот спешащего рейса.
В полёте, как сокол, всегда молодой.
Отрекаюсь от старого места.
Спасибо, меня что взяла ты с собой,
Небесного замка принцесса.
(Дальше была задержка рейса
в Ташкенте на целые сутки,
а моего Пегаса и того больше.)
Может вырос я просто
Может вырос я просто,
Что с трудом узнаю
Этот домик по скосу,
Где встречал я весну.
Вроде был он чуть шире
И широкий был двор,
А сейчас глядит сиро
Через низкий забор.
Переехала печка
На другой уголок,
И трепещет сердечко:
Этот мир вдруг не тот.
Здесь висели качели,
Между двух тополей;
Одноного старея
Смотрит шапка ветвей;
И поморщилась тропка,
Что до школы вела;
И присела чуть горка,
Что на санях несла.
Но, как в детстве, под горку
Быстро к дому бегу
По тропинке короткой,
Затвердевшей в снегу.
Может вырос я просто:
Узнаю всё с трудом
Покосившийся ростом
Этот край мой родной.
«В этом доме, где шло мое детство…»
В этом доме, где шло мое детство,
Есть любимый теперь уголок:
Я люблю у печурки погреться,
Посмотреть, как горит уголёк,
Запустить в теплоту клубы дыма,
«Беломорский канал» теребя;
И уходит дымок в злую зиму,
И уносит он в детство меня.
Уплывает незримо
Уплывает незримо
Из души холодок:
Повстречал
