приказал домработнице постоянно присматривать за ней, относиться с особым вниманием и выполнять любые желания по первому зову, а сам тем временем каждый вечер после работы нарочно торчал в гостиной до самой ночи, отчаянно надеясь, что Лина сама решит выйти из комнаты, и я смогу её увидеть хотя бы ненадолго.
Однако всю прошедшую неделю дикарка наглядно показывала мне, что встречаться со мной не горит желанием. Она так ни разу и не вышла, чем заставляла меня изнемогать от необходимости заглянуть к ней самому.
Но я держался. Мучился. Скучал. Переживал. Места себе не находил. Но всё-таки удерживал себя от порыва нагрянуть к ней вплоть до вчерашнего вечера, когда у меня просто не осталось выбора.
Ещё по пути на светский приём, на который пригласил меня наиважнейший для компании партнёр Кеннинг, я получил звонок от Лорен, сообщившей мне о том, что из-за неожиданного отключения электричества дверь в комнате, где она находилась, заблокировалась, заперев женщину внутри.
Я понимал, что ничего страшного, по сути, не произошло, однако мысли о том, как Лина одна сидит в полной темноте и, возможно, тоже, как и Лорен, заперта в комнате, вмиг побудили меня послать весь приём к чёрту и приказать шофёру развернуться, чтобы помчаться домой.
Я не хотел больше позволять Лине чувствовать себя в заключении, даже если тому виной был всего лишь сбой электричества. Это неважно. Кошка не должна ощущать себя в клетке ни при каких обстоятельствах. Больше никогда.
Повезло, что место приёма находилось всего в трех кварталах от дома, поэтому буквально через несколько минут я уже был в пентхаусе и без промедлений направился в спальню Лины, в которой она преспокойно спала. А точнее, только делала вид, будто спит.
Её сбивчивое дыхание и напряжение во всём теле я почувствовал в первый же миг, как прикоснулся к ней. Да… в первый же… да только это вообще не остановило меня от дальнейших прикосновений.
Я так соскучился по ней за эти дни, что, убедившись, что с кошкой всё в порядке, не смог просто развернуться и уйти. Меня опять накрыло от одного лишь любимого запаха, и отстраниться от неё сразу же оказалось выше моих сил. Так и завис, прижавшись к её щеке, мечтая, чтобы время остановилось. И уверен, я непременно остался бы в её кровати на всю ночь, если бы Линин страх передо мной с каждой секундой не стал осязаться всё явственней.
Она прямо-таки сжалась вся и мелко задрожала, напоминая маленького испуганного котёнка, который боялся меня, как кровожадного монстра.
И это всё моих рук дело. Это я добился того, что, по ходу, не только уничтожил в ней суку Анну, но вместе с ней и мою прекрасную буйную дикарку, которая никогда не боится молча, а огрызается, царапается и нападает раньше, чем кто-либо успеет напасть на неё. А напуганная до чёртиков девушка, которую я обнимал, точно была далека от моей смелой Николины, отчего всё внутри меня сжалось ничуть не меньше, чем сжалась она.
– Не бойся меня, Лин. Я ничего тебе не сделаю, пока ты сама не захочешь,
