друг от друга, Бек отправился к Кагану на обычных носилках с пологом, которые несли крепкие рабы. Охрана осталась, как всегда, у входа, напротив охранников Кагана. По лицу Бека Каган сразу догадался – произошло что-то необычайное.
– Да продлит Великий Яхве твои благословенные дни, о, Божественный! – обратился с положенным приветствием Бек, опускаясь на колени и касаясь лбом мозаичного пола.
– Да будет благословен Великий Яхве, – ответствовал Каган. – С чем пожаловал, мелех?
Иосиф скосил глаза на двух слуг, что распростёрлись ниц. Каган понял взгляд своего заместителя и отослал прислугу.
– Случилось невозможное, – заговорил Бек, – урусы взяли Шаркел. Они его сожгли совсем, в живых никого, кроме одного посланного в Итиль с этой проклятой вестью, не оставили.
– А Яссаах? – вырвалось у Кагана.
– Он мёртв. – Бек помолчал, задумавшись, потом продолжил: – Нужно решить, кто теперь поведёт войско, которое должен был вести на Киев Яссаах.
– Уйзен, – с усилием выдавил старый Каган.
– Хоп, пусть будет так, – после недолгого раздумья согласился Бек.
Горе объяло старого владыку, едва удалился Бек. Любимый сын Яссаах, младший из правивших разными землями Хазарии сыновей, мёртв? Как могли урусы столь скоро взять укреплённый град? Крепость, построенную византийским спафарокандидатом Петроной специально для защиты и долгой осады? Или посланника действительно покинул разум и он нёс сущий бред? Но об этом его уже не спросишь… «О, Великий Яхве, неужто ты отвернулся от меня?»
Быстрые уверенные шаги послышались в зале. Каган поднял голову. Перед ним в походном снаряжении стоял его второй сын Уйзен.
– Отец, мы выступаем немедля! Я встречу Сффентослафа и перегрызу ему глотку, обещаю тебе!
Повинуясь знаку, Уйзен подошёл ближе и склонился в почтительном поклоне.
Короткая речь сына растрогала отцовское сердце, Кагану трудно было говорить. Положив руку на крепкое плечо Уйзена, он, сдерживая себя, лишь похлопал его и сказал:
– Да поможет тебе Великий Яхве!
Уйзен во главе Итильской конницы бросился к полуночному закату.
По мере приближения к Бузану хазары с часу на час ждали встречи с войском кагана урусов.
Но время шло, а неприятель не появлялся.
Разговоры среди итильцев сами собой прекратились, когда всадники достигли окрестностей Шаркела. Их очам предстали разрушенные и сожженные селения, в которых не осталось ни единой живой души.
Почти в полной тишине, без обычных криков и смеха, шли хазарские тьмы, озирая остовы домов, с которых лишь изредка срывались чёрные птицы, будто улетали прочь души несчастных умерших.
Когда же выехали к тому месту, где совсем недавно бурлила жизнь шумного Шаркела, поражённые хазары и вовсе остановились. Чёрные руины, пепел, обгоревшие головешки строений и тяжкий смрад
