рчу головой, но помогает слабо. Мне неуютно и душно, воздуха не хватает, а увитая цветами арка выглядит смехотворно.
Устав от мучений, стягиваю галстук и, свернув в клубок, запихиваю его в карман пиджака Захара. Тот лишь хмыкает и качает головой.
– Кирилл, держи себя в руках. Ты не в форме.
– Так заметно?
– А то, – его улыбка становится шире, а в угольно-чёрных глазах появляется весёлый огонёк. – Мне кажется, ты в любой момент можешь вытащить пушку и изрешетить стену.
– Или тебя, – бросаю равнодушно.
Нанятая для регистрации брака женщина в розовом дурацком платье тихо кашляет, смотрит мне за спину и улыбается.
– Вон, идёт твоя будущая госпожа, – тихо говорит Захар, и я оборачиваюсь, чтобы в следующий момент увидеть Тину.
И снова, чёрт его разорви, внутри вспыхивает тёмный огонь – так бывает всякий раз, стоит посмотреть на Тину. Сердце, до этого размеренно стучавшее, пару раз бьётся о рёбра и пускается вскачь.
Тина красива настолько, что рядом с ней мне хочется только одного: срывать одежду и трахать её до потери пульса. Жёстко, неистово вторгаться в податливое тело, прикусывать своей самке холку, словно не люди мы, а звери. Что это? Одержимость? Похоть? Вероятно, потому что точно не любовь. Мы даже незнакомы толком, а весь этот брак – фикция чистой воды. Фарс. Ярмо на наши шеи, пусть и украшенное белыми цветочками.
– Повезло тебе, брат, – в глазах Захара мелькает восхищение, смешанное с завистью. – Мог бы, сам на ней женился. Жаль, у нас многожёнство запрещено.
Захар шутит, но я вижу, каким огнём горят его глаза, когда смотрит на Тину. Это мне не нравится. Чёрт возьми, я ревную? Бред какой-то.
Тина идёт ко мне преступно медленно, едва ногами переступает. Сжимает тонкими пальцами букет невесты, и костяшки становятся белее лепестков. Её платье искрится на свету, переливается, струясь шёлковыми складками до пола, растекается ажурным подолом, который держит на весу маленький мальчик в строгом тёмном костюме – кто-то со стороны Тининой родни. Я ищу на лице Тины хоть одну эмоцию – что-то, что расскажет мне, что она чувствует сейчас. Но моя невеста – мастер держать всё в себе. Только алые губы сжаты слишком сильно, а на виске пульсирует голубая жилка.
Я почти ничего не знаю о женщине, на которой собираюсь жениться. Но в одном уверен: она не любит меня, а то и похуже чувства испытывает. Но, несмотря на это, мы оказались здесь и буквально через несколько минут станем мужем и женой. Супругами перед законом и людьми.
В торжественном зале, специально арендованном для «свадьбы века», яблоку негде упасть. Помимо гостей с обеих сторон, просторная комната кишит охраной – моей и будущего тестя. Парней действительно много, но они так удачно мимикрируют под приглашённых, что сразу и не обнаружишь в толпе. Разве что по одинаково бритым затылкам и мощным плечам, затянутым в дорогую костюмную ткань.
Шутки ради, пересчитываю белоснежные цветы, украшающие арку и зал, а в памяти всплывают недавние события – те, что привели к свадьбе.
***
Несколько недель назад.
Весна в этом году выдалась затяжная, тоскливая, с бесконечной чередой дождей и хмурых дней. Небо, закрытое тучами, в любой момент готово рухнуть на землю очередным ледяным ливнем.
Водитель плавно останавливает машину у загородного клуба, утопающего в ранней зелени, ждёт, когда в разные стороны разъедутся ворота. Я приезжаю сюда каждые выходные – здесь уютно. Место, которое я купил однажды совершенно случайно, неожиданно превратилось для меня в подобие дома, куда приятно возвращаться.
Телефон тренькает, на экране появляется имя моего брата и изображение его довольной рожи.
– Ты вообще где? Тут уже все собрались, тебя только нет!
Захар оживлён, его голос тонет в чужих разговорах, брата едва слышно, но я без его напоминаний знаю, что опаздываю.
– Иду уже, без меня не начинайте.
– Эй, подожди, сказать кое-что нужно, – судя по звукам, Захар выходит из шумного помещения и с громким щелчком прикрывает дверь. – Кир, тут Архипов.
Давненько я не слышал этого имени и, признаться честно, не слышал бы до скончания веков. Спину сковывает неприятным предчувствием, и я растираю переносицу, концентрируясь на голосе брата.
– Он что-то конкретное хочет? – спрашиваю ровно и расслабленно, но в голосе Захара появляется не свойственная ему растерянность.
– Веришь? Не знаю. Вроде с миром пришёл, но… Кир, какие у тебя с ним тёрки?
– Никаких вообще. Мы даже не пересекаемся, – нагло вру, но это не заботы моего брата, его это не касается.
Это только наши
